Тайна императорской канцелярии
Шрифт:
Поводив носом над листом атласа, Михаил радостно уперся в него пальцем.
– Вот он, Невель! Дальше куда идем?
– На юг от города.
– И как далеко?
– Пока не знаю, – запнулся я. – Тут в тексте отсчет расстояния ведется от того места, где мы недавно были. От реки Дрис-видзы, название которой легко истолковать как «Дрисвята у селения Видзы», следует отмерить двести верст. Причем с поправкой на некие «летние восходы». Как думаешь, это в какую сторону?
– Хм, – задумался Воркунов. – Если речь идет просто о восходах, то они, разумеется,
– Зимой солнце восходит на юго-востоке, – вспомнил я, – это точно. – Сам сие явление каждый год из окна наблюдаю. В день равноденствия солнышко наше поднимается точно на востоке. И, следовательно, летом оно восходит где-то на северо-востоке! Ага. Если двигаться от Невеля в противоположную сторону, то есть на юго-запад, то куда мы попадем?
– А прямо в Полоцк и попадем, – обрадовался Михаил. – И если будем продвигаться в том же направлении, точно попадаем на нужный нам приток Диены. Вот, даже и городок с таким названием здесь обозначен!
– Прекрасно, – констатировал я. – Направляясь от того места, где лежал клад, прежде ориентированный на «летние восходы», мы точно попадаем в окрестности Неве-ля. Замечательно! Просто великолепно! Теперь не помешало бы определиться с местом более точно. Тут сказано ясно: «Кругом вода, хоть не река. Ни моря нет, ни окияна».
– Значит, это либо озеро, либо какое-нибудь болото, – хихикнул Воркунов. – Что еще можно обнаружить на нашем северо-западе? Но смех смехом, а южнее этого города действительно есть несколько довольно крупных озер. Раз, два, три, четыре, – принялся считать он.
– А там случайно не видно какого-нибудь острова? – поинтересовался я. – Ведь если кругом вода, тогда совершенно точно подразумевается остров.
– Причем остров нам с тобой нужен не простой, – подхватил мою мысль Михаил. – Там была некая российская застава, позднее кем-то обращенная «в прах». Что бы это могло означать?
– А то и могло, что на этом островке когда-то располагался пограничный городок.
– Но какое там могло быть пограничное поселение? – удивился друг. – Это когда же в нашей Белоруссии были какие-то там пограничные городки? Что-то я такого не припомню!
– Бог знает, в какое время и о каких временах это писалось, – развел я руками. – Это только в двадцатом веке Белоруссия считалась частью России, а раньше она вполне могла быть территорией Польши, а то и Литвы. Ты, например, знаешь, где именно проходила граница с этими странами лет эдак триста назад?
– Понятия не имею, – отчего-то зябко поежился Воркунов. – Сам знаешь, как у нас историю преподают. Сегодня у нас она одна, а завтра совсем другая. Несчастные учителя, – издевательски хихикнул Михаил, – то одно врать вынуждены, то другое.
– Это мы несчастные, – отпарировал я. – Им хоть за ежедневное вранье деньги платят, в отличие от всех остальных жителей нашей страны, которым приходится жить во всей этой выдуманной мути, как в болоте непроходимом.
Сам знаешь, где нет настоящего прошлого, не стоит ждать и нормального будущего.
– Оно, конечно, верно, – согласно кивнул Михаил, – но давай от общей психологии вернемся к нашим «баранам». А то получится, как всегда.
– В смысле?
– Да раньше коммунистов на кухнях ругали, и в результате СССР на фиг развалился. И что мы получили, кроме денежных потерь, нищеты и разгула бандитизма? Если мы будем и современную власть осыпать проклятиями, то ведь и она не выдержит. В результате и Россия распадется на отдельные княжества и монархии. И что тогда со всеми нами будет?
– Нас снова Литва начнет завоевывать, – желчно захохотал я. – Все четко, в соответствии с учением Маркса и Энгельса: история человечества развивается по спирали! Вот как раз новый виток и начнется.
– Иди в пень! – отмахнулся Воркунов. – Этого нам еще не хватало! Будто проклятой перестройки было мало! Нет уж, хватит на наш век приключений! В моих планах значится одно – дожить спокойно до пенсии в более или менее стабильном государстве, пусть и несовершенном. Так что давай лучше думать о том, как бы половчее отыскать французское золотишко. А уж если удастся его заполучить, нам вообще будет все равно, как здесь станут развиваться события. Уедем с тобой на какой-нибудь далекий остров в теплых морях. Будем греть косточки на белом песочке и ностальгически вспоминать московские слякотные зимы…
– Размечтался! – прервал я его. – Раскатал губищи-то. И остров ему в океане нужен, и чтобы шоколадные туземки топлесс джигу под пальмами танцевали…
– А что? – приосанился Воркунов, – мы с тобой еще хоть куда! Только дайте отличиться, мигом покажем миру свои волчьи аппетиты!
– Ладно, будет тебе, – остановил я его. – Давай действительно займемся более насущными вопросами. Ведь на данном этапе район, в котором следует проводить розыски, определен крайне грубо. Если всецело довериться тексту с портрета дедушки Константина, то можно предположить лишь то, что монеты были перепрятаны на каком-то острове. И что данный остров расположен в акватории одного из крупных озер южнее города Невеля. Раз так, то нам следует: во-первых, выявить все острова, которые мы сможем там отыскать, а во-вторых, разыскать сведения о том, что хотя бы на одном из них некогда располагалась какая-нибудь пограничная крепость. Если нам это удастся, то можно быть уверенными, что мы вышли на цель.
– Хм, – скептически хмыкнул Михаил, – ишь, чего захотел! Ну, я еще понимаю – отыскать более подробную карту невельских озер. Но как мы узнаем, что на каком-то из них в древности была построена крепость? Она же там стояла лет триста назад, и от ее стен давным-давно ничего не осталось!
– Это серьёзная проблема, – согласился я, – но дело вовсе не так безнадежно, как нам сейчас представляется. Все же у нас есть могучий резерв в лице Сандрин Андрогор! Как только мы отыщем наиболее подходящий остров либо группу островов, немедленно позвоним ей и попросим отыскать о них все сведения, какие удастся. Думаю, не следует пренебрегать возможностями, которыми она располагает.