Тайна ключа из слоновой кости
Шрифт:
Две темноволосых головы склонялись над ней. Нахмуренные брови над большими глазами цвета индиго выражали тревогу. Две гривы черных, как эбеновое дерево, волос ниспадали почти до плеч. Две пары губ нежно бормотали тихие и ласковые слова, и две пары рук приглаживали ее мокрые волосы. Он тронул шишку на ее голове, и Хоуп поморщилась.
– Ой! – вскрикнула она, и ее рука потянулась вверх, стараясь схватить незнакомца за запястье, чтобы он не причинил ей боль опять.
– Ох, дорогая Фейт, извини меня, – мягко проговорил он. – Действительно очень болит?
– Чертовски, – ответила Хоуп, безуспешно пытаясь подняться. Но руки его были слишком
– Не ругайся, – приказал он. – Тебе всегда трудно держать рот на замке, если это нужно.
Голос прозвучал сердито, но улыбка, от которой на красивом лице выступили ямочки, выдала облегчение, проступившее и во взгляде. Хоуп рассматривала прекрасно очерченные подвижные губы так заворожено, что уже не ощущала прохлады в воздухе.
– Фейт, – его темные брови снова сошлись вместе, – дорогая моя, тебе лучше? Ты помнишь, что с тобой случилось? – Его пальцы задержались на мгновение на ее обнаженной талии, затем поднялись выше, обхватывая ее грудь, и теплая волна окатила Хоуп с ног до головы. – Что ты тут делаешь, так далеко от Порт-Гурона? [3] – задавал он вопросы один за другим. – И почему ты пришла ко мне без одежды? Неужели тебе так не терпелось?..
Может быть, он и не думал, что ей не терпелось, но его собственные ожидания, несомненно, были явно налицо, решила Хоуп, проведя плечом вдоль его мощного бедра и чувствуя, как в нем зарождается желание. Мысли у нее спутались, инстинктивно она высвободилась из его нежных рук и пересела наискосок на пружинистый, как губка, мох под широко раскинувшимися ветвями дуба.
3
Порт-Гурон – город в восточной части штата Мичиган, расположенный у самого южного берега озера Гурон; в 1686 г. губернатор Новой Франции отдал приказ о строительстве здесь форта Св. Жозефа, который позднее стал городом.
Должно быть, этот странный человек был довольно высокого роста, так как он значительно возвышался над ней, даже стоя на коленях на земле.
– Кто вы? – спросила она, откидывая назад волосы и глядя на него широко раскрытыми глазами.
Ей пришлось не подавать вида, что она смущена тем обстоятельством, что сидит перед ним совсем обнаженная, так как поделать с этим ничего было нельзя. Кроме того, подсказывала ей логика, это он должен быть сейчас смущен: в конце концов, это ведь ее остров, а не его!
– Разве ты не помнишь? – Голос его звучал мягко, но хрипловато, напоминая ворсистый бархат. В его речи слышался слабый намек на французский акцент. Перед ней француз? Она оценивающе посмотрела на его плечи. Значит, и военная форма, в которую он одет, тоже французская? Похоже, это тот же мужчина, что и на фотографиях…
Мужчина на фотографиях! Ее глаза снова метнулись в сторону незнакомца. Теперь, когда она могла разглядеть его лицо, ей было странно, как же это раньше она упустила сходство. Он казался таким знакомым и легкоузнаваемым, словно был пригрезившимся возлюбленным из ее собственных снов.
– Я видела ваше изображение! – прошептала она.
Еще одна слепящая вспышка молнии словно бы поставила восклицательный знак в конце ее фразы.
Он нахмурился.
– Так у тебя есть мой портрет? Но ты никогда мне об этом раньше не говорила, cherie! Когда он был написан? И кем? – Говоря это,
– Нет, нет, нет. Не картина, а снимок. Понимаете, фотография.
Он нахмурился еще сильнее. Затем улыбнулся, и она почувствовала, как его тепло снова окутало ее.
– Ты сильно ударилась и набила на голове большую шишку, дорогая. Немного погодя тебе станет лучше, – сказал он, – а пока иди сюда, в мои объятия, и позволь мне согреть тебя, пока не кончится эта буря. Хотя ветви и заслоняют нас от дождя, тебе, наверное, холодно от сырости. После грозы мы немедленно отправимся в путь.
Отправимся в путь? Немедленно? Кто же из них лишился рассудка? Она улыбнулась, хотя дрожь сотрясала все ее тело. Сейчас ей лучше не спорить с ним. В конце концов, не каждый же день он видит обнаженных женщин, сидящих под деревом в грозу. Да и ей тоже казалось весьма необычным появление тут мужчины в военной форме, причем человек этот, похоже, прибыл сюда не иначе как из музея. Где-то в глубине сознания родилась робкая мысль, что ей надо бы порасспросить его, прежде чем он исчезнет. Она понимала, что говорит с призраком, но не могла заставить себя изменить свое поведение.
– А куда мы отправимся столь немедленно?
Темная бровь незнакомца надменно выгнулась над ясным синим глазом.
– Во Францию, разумеется.
– Разумеется, – пробормотала она и заложила за ухо мокрую прядь волос, с которой капала вода. Затем задалась вопросом: а где же те три человека, что были на снимках, кроме него? Взгляд ее метнулся к теням вокруг кустов и деревьев, стараясь разглядеть там их очертания. Одно дело – встретиться с призраком, но совсем другое – повстречать сразу четыре! Остальные три выглядели на фотографиях угрожающе. Внезапно Хоуп расхохоталась: разве тех кошмарных месяцев в Центральной Америке недостаточно, чтобы научить ее бесстрашию? Она что, боится четырех призраков?!
Но этот человек перед ней не может быть призраком! Он такой основательный и такой реальный! Весь, целиком! Или у призраков тоже бывает эрекция?
Она перестала смеяться и уставилась на него. Он наклонился к ней, и Хоуп стала отодвигаться, пока не уперлась в ствол дерева. Дыхание замерло у нее в груди, когда она заглянула в его глаза. Поднимая протестующе одну руку, другой она свела вместе края камзола на своей груди и торопливо произнесла:
– Держитесь подальше. Держитесь подальше, пока мы не разберемся в этой путанице…
Призрак умоляюще протянул к ней руки.
– Фейт, дорогая моя, в чем дело? Ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда ни за что на свете! – Он выглядел таким растерянным, таким влюбленным…
Однако Хоуп заметила в его глазах – пока он так ласково молил ее, – иной блеск: он хотел большего, чем просто защитить ее…
– Да подождите же минуту, черт вас возьми! – раздраженно сказала она, и глаза ее сверкнули, а угрожающая поза лучше всяких слов дала ему понять, что она не допускает возможности оказаться в его объятиях. Она разогнула палец на вытянутой вверх руке. – Первое. Меня зовут Хоуп, а не Фейт. Второе. – Еще один палец распрямился. – Вы – призрак. Возможно, я достаточно глупа, чтобы сидеть тут с вами и обсуждать, куда это мы должны отправляться в грозу, но не настолько же, чтобы еще и пасть в ваши объятия!