Тайна Красного озера. Падение Тисима-Ретто
Шрифт:
Когда спустились по откосу в темный распадок, увидели там навьюченную лошадь и двух неизвестных в дождевиках и проолифенных зюйдвестках. Лошадь паслась в густом пырее, люди сидели у ручья, курили. Рядом с ними лежали три винчестера.
– Здравствуйте, добрые люди,- произнес Петров.
– Далече ли путь держите?
Судзуки и Ставрук, - это были они, - с радушием встретили подошедших.
– Уж так далеко держим путь, что и сами толком не знаем, куда, - смеясь, сказал Судзуки.
– Присаживайтесь, товарищи, отдохните в нашей компании.
Петров, а за ним и Соломдига, сбросили свои рюкзаки, присели на камнях у ручья. При этом Петров, присаживаясь рядом со Ставруком и Судзуки, шепнул, чтобы его теперь называли только Петровым.
– Вот, отстали от экспедиции, - мрачно заговорил Ставрук, гася в ручье папиросу.
– Должна бы идти по этой тропе, а следов не видать.
– Это что же за экспедиция?
– спросил Петров, подмигнув при этом Ставруку.
– Геолог есть такой - Дубенцов, может, слыхали?
– Моя хорошо ему знакомый!
– воскликнул Соломдига, пришедший в большое возбуждение.
Он и Петров наперебой стали вспоминать и рассказывать о том, как пятнадцать лет назад они вместе с Дубенцовым пересекали Сихотэ-Алинь, какие приключения встречали на пути, как Дубенцов нашел месторождение железа.
– К этому-то месторождению и идет теперь наша экспедиция, - объяснил Судзуки, выслушав Соломдигу и Петрова.
– А вот мы отстали от нее и теперь решительно не знаем, где искать Дубенцова.
Соломдига с жаром начал рассказывать, каким путем можно пройти к Сыгдзы-му, но ни Судзуки, ни Ставрук никак не могли понять то, что он говорил.
– Сколько дней идти туда?
– спросил Ставрук.
– Моя думай, двадцать дней, - предположил Соломдига.
– Эге-е!
– воскликнул Ставрук.
– Конечно же, мы никогда так не найдем свою экспедицию, только хуже заплутаемся.
– А послушайте-ка, добрые люди!
– воскликнул Судзуки.
– Раз вы хорошо знаете, куда путь, и раз дело у вас не ахти как срочное, то не возьметесь ли вы провести нас туда? Предлагаю вам по десять тысяч!
Петров стал отпираться, внимательно следя при этом за Соломдигой, который начинал колебаться. И когда диверсант убедился, что ороч готов предложить свои услуги, он сказал:
– Э-э, да где наша не пропадала! Повидаем Дубенцова, поохотимся возле озера, там много изюбря… Я согласен!
Этого, кажется, Соломдига и ждал. Он тоже решительно заявил о своем желании еще раз повидать Дубенцова и побывать у Сыгдзы-му. В попутном стойбище он предупредит, чтобы передали домой о его походе к Сыгдзы-му, Тут же было оформлено на бумаге трудовое соглашение, скрепленное подписями обеих сторон, и был выдан на руки аванс в половинном размере. Они заночевали здесь же, в распадке, а с рассветом тронулись в далекий путь.
– Пока что можно позавидовать нашему везению, - говорил Судзуки Петрову, идя рядом с ним позади лошади.
– Но у меня вызывает опасение стойбище. По словам проводника, мы прибудем туда вечером, значит, в стойбище будет ночлег. Боюсь, что туземец разболтается со своими единоплеменниками и начнет вдаваться в опасные для нас подробности. Надо как-то избежать такой возможности.
– Это нетрудно сделать, господин начальник, - вполголоса отвечал Петров.
– Мы сделаем так, чтобы не дойти к вечеру до стойбища. Заночуем в тайге, а завтра днем всего на несколько минут задержимся в стойбище, для того чтобы проводник сделал свои поручения.
– Вы подали дельную мысль, - согласился старый шпион.
– Нужно придумать убедительную причину задержки. Может быть, вам или мне самому симулировать какую-нибудь болезнь? Ну, например, вывих ноги или боль в желудке, не позволяющую идти.
– При этом не следует забывать, господин начальник, - заметил диверсант, - что мы должны делать все, чтобы вообще не вызывать подозрений у нашего проводника. Не нужно представлять его себе ничего не понимающим. Всякую фальшь это дитя природы улавливает лучше, чем мы, люди цивилизации.
– Что же вы предлагаете?
Некоторое время Петров шел молча, что-то обдумывая.
– Есть вариант, - наконец молвил он.
– Поскольку вы в представлении проводника геологи, то не плохо бы покопаться в земле в поисках, например, какого-нибудь молибдена или бокситовой глины.
В четвертом часу пополудни Судзуки мастерски разыграл находку «бокситовой глины», остановившись у выхода самой обыкновенной глины. Он принялся копать шурф, и так как лопата была только одна, то они работали попеременно дотемна. Соломдига, все время торопивший их, в конце концов должен был смириться с тем, что здесь нужно устраивать ночлег, и стал разводить костер.
– До стойбища мало-мало осталось ходи, - с тихим сожалением говорил он, - однако пять километров…
Назавтра они встали с рассветом и на восходе солнца были уже в стойбище. Население стойбища еще спало, только кое-где у летних очагов показывались женщины.
Судзуки дал Соломдиге времени ровно столько, сколько нужно, чтобы сказать пять слов. Бедный ороч не обмолвился даже ни единым лишним словом со своим приятелем, к которому заглянул на минуту. Не останавливаясь, диверсанты быстро проследовали через спящее стойбище, сопровождаемые дружным лаем собак.
От стойбища путь лежал по охотничьей тропе, на которой больше уже не было жилья. Но и она лишь два дня вела в нужном направлении, а затем свернула в сторону.
Началось трудное путешествие по бездорожью, сквозь густые заросли, по приметам, знакомым лишь Соломдиге да отчасти бывшему топографу-практиканту Петрову.
Горы в этих местах небольшие, но к морю сбегают очень круто. Один подъем сменяется другим, распадки упираются в высокие осыпи, непрерывных долин почти нет. Плохое знание правил навьючивания лошади, безжалостное обращение с животным, которому не давали достаточного отдыха, торопливость при спусках по крутым склонам - все это привело к тому, что седло истерло спину лошади до крови. Образовался нарыв. На одной из остановок обнаружилось, что нарыв прорвался и на его месте открылась рана.