Тайна Красного озера. Падение Тисима-Ретто
Шрифт:
– Ну, послушаем, послушаем, - одобрительно пробасил таежник, откладывая топор.
– В третичный период, - заговорила Анюта, несколько торопясь и краснея, будто на экзамене,- в этих местах, как и по всей Сибири, росли тропические леса. Тут был жаркий климат, и все кругом было покрыто настоящими джунглями. Потом с севера сюда стал надвигаться гигантский ледник. Он дошел до Яблонового хребта и до Удской губы на Охотском море, там остановился и впоследствии растаял. Близость ледника в корне изменила Приамурье и Сихотэ-Алинь. Здесь стало холодно, появились снега Огромная масса растений и животных погибла от холода. На севере Сибири в вечной мерзлоте и поныне находят сохранившиеся туши мамонтов - предков нынешних слонов.
Но погибли не все животные и растения, некоторые приспособились к новому, суровому климату - изменили свою форму, образ жизни. Их-то мы и находим до сих пор и удивляемся, как это рядом с кедром и елью растет дикий виноград, дуб и бархатное дерево. Чуть южнее отсюда, в тайге, рядом с полярной совой можно встретить тропическую курицу - фазана, с тигром и дикой свиньей соседствуют в лесу лоси и северный заяц-беляк.
– Почему же тогда нет винограда в Сибири?
– недоверчиво спросил Пахом Степанович, повернувшись к девушке.
Этот вопрос вызвал заминку у Анюты, но ей на помощь пришел Дубенцов.
– Потому, Пахом Степанович, - стал объяснять он, что недалеко отсюда находится гигантская теплица земного шара - Тихий океан. Расположенный большей своей частью в тропиках, Тихий океан собирает в себя, как аккумулятор, огромные запасы тепла, которое разносит далеко на север и на юг. Взять хотя бы западное побережье Северной Америки. Там, на одной широте с Комсомольском, почти не бывает зимы. Или Япония. Страна эта в большинстве своем субтропическая, хотя расположена она совсем недалеко от нас. Все эти условия, взятые вместе, и делают природу Сихотэ-Алиня единственным в своем роде уголком на земном шаре.
Выслушав объяснения, Пахом Степанович задушевным голосом сказал:
– Шибко, ребятки, уважаю науку. Эх, маленько бы повременить мне появляться на белый свет, - так, к примеру, до одной поры с вами. Про все бы на свете узнал!
Ведь же задаром учат: на, бери, пользуйся… - он вздохнул и принялся за работу.
– Так всего же никогда не узнаешь, Пахом Степанович, - сочувственно заметила Анюта.
– Всего не узнаешь Анна Федоровна, это верно! Но природу должен знать каждый человек - от нее он живет.
– Природу-то, положим, вы лучше нас знаете, Пахом Степанович, - сказал Дубенцов.
– Какой я знаток. То, что вижу, то и знаю. А как оно получается и отчего - темный лес для меня. Однако, ребятки, беритесь за дело, эвон солнце как к вечеру катится…
Часть третья
КЛАДОВАЯ ГОР
Глава первая
Плот из пробковой коры.
– Дурной сон Анюты - Разговор о Ваче.
– Обследование обнажения.
– Кладовая гор.
До обеда Пахом Степанович успел сколотить раму и закончить подвязку нижних жердей.
Получился большой неглубокий ящик. После обеда этот ящик туго набили пробковым корьем. Через кору были пропущены распаренные и скрученные тальниковые лозы. Они охватывали нижние жерди, и оба конца лоз, пропущенные сквозь толщу коры, укреплялись на верхних жердях.
К вечеру плот был готов. Все делалось по чертежам Дубенцова, только слой коры пришлось немного увеличить, чтобы придать плоту большую плавучесть и устойчивость. Плот на покатах спустили в реку, и он легко и плавно заходил на ее поверхности.
– Удачная посудина!
– с удовлетворением разглаживая бороду, произнес Пахом Степанович.
– Дредноут!
– ликовал Дубенцов.
– На нем хоть в кругосветное!
– радовалась Анюта.
Дубенцов первым взошел на плот, за ним последовали Анюта и Пахом Степанович. Плот лишь на немного погрузился в воду. Он был устойчив и. послушен шестам. Позади, на шпиле, был насажен Пахомом Степановичем большой широколопастный руль. Все втроем уселись на плоту, отдыхая после дня напряженной работы. Легкая прохлада от реки обвевала их, и каждому было приятно посидеть за дружеской беседой.
– Поплывем, конечное дело, завтра?
– спросил Пахом Степанович своих спутников.
– Да, отдохнем ночь, а завтра поутру и тронемся, - соглашался Дубенцов.
– Кстати, я тут сегодня обратил внимание на одно интересное обнажение вот в этом направлении, - указал он рукой в сторону, куда ходил собирать пробковую кору.
– Нужно обязательно его посмотреть.
– Это где трещина через весь обрыв?
– спросила Анюта.
– Я тоже хотела сказать тебе о нем. По-моему, это или сильно метаморфизированные и смятые осадочные породы, или выход изверженных пород.
– Я подозреваю последнее, - сказал молодой геолог, - а это очень важно даже для определения места нашего нахождения.
– Почему?
– А помнишь, что говорил Федор Андреевич при первой нашей беседе тогда, вечером?
– Это об интрузиях и метаморфизме пород, типичных для центра Сихотэ-Алиня?
– Именно!
– Отсюда, как следствие, - мы находимся в центре Сихотэ-Алиня?
– Такое подозрение у меня имеется. То есть в одном из трех хребтов, которые составляют здесь основные центральные цепи Сихотэ-Алиня.
– В таком случае нам нечего здесь рассиживаться, до сумерек остается не больше часа, - сказала Анюта.
Они взяли с собой туесок под ягоду - у подножий осыпей и обнажений всегда бывают заросли малины и отправились в лес.
– Я весь день сегодня замечаю за тобой, Анюта, - заговорил Дубенцов, когда они отошли порядочно от бивуака, - что у тебя чем-то испорчено настроение.
– Он остановился против девушки, бережно взял ее за руку и вопросительно посмотрел в глаза.
– Если это не душевная твоя тайна, то прошу объяснить, чем ты огорчена?