Тайна Красного озера
Шрифт:
Рыжий что-то оживленно говорил Анюте.
Неизвестные не сразу заметили Дубенцова и Пахома Степановича. Как только они вышли из зарослей тальника, Соломдига, шедший позади, остановился и весь затрясся: он узнал в сидящих у костра людях тех, кто привязал его к дереву.
– Встать и не прикасаться к оружию!
– прогремела команда таежника.
– Если хоть один потянется к оружию, застрелю!
Не поднимаясь с места, человек богатырского телосложения быстро размахнулся и что-то метнул под ноги Дубенцова и Пахома Степановича. Орлан
Вероятно, он хотел услужить хозяину - принести то, что бросили к ним.
– Граната!
– тонким голосом закричала Анюта.
– Ложись!
– в тот же миг крикнул таежник.
Анюта кинулась на землю. Нанайцы побежали к фанзе.
Раздался взрыв. Орлан взлетел в воздух и безжизненно свалился. Упал и Соломдига, пораженный осколками.
Пока Анюта пришла в себя, неизвестных уже не было рядом, они успели скрыться в лесу. Бледная, с блуждающими от страха глазами, девушка встала с земли и посмотрела, в ту сторону, где за секунду до взрыва стояли Дубенцов и Пахом Степанович. Она боялась увидеть их мертвыми. Но они остались невредимы, так как упали под защиту берега у ручья, тогда как Орлан принял на себя всю силу взрыва.
Было еще достаточно светло, когда все это случилось.
Судя по треску сучьев, диверсанты убегали вверх по распадку. Дубенцов было бросился им вслед, но Пахом Степанович остановил его.
– На засаду можешь угодить!
– крикнул он. Они вдвоем сделали несколько выстрелов наугад вслед бандитам и быстро кинулись к Соломдиге.
– В фанзу его, - сказал таежник.
– Самим тоже нужно поскорее убираться с открытого места, - могут перестрелять из леса, сволочи!
После того как Соломдигу уложили на нарах в фанзе, Пахом Степанович не вытерпел, вышел на минутку взглянуть на Орлана. Верный друг таежника был убит наповал.
Пахом Степанович, несмотря на опасность, все-таки постоял возле остывающего Орлана. И если бы кто посмотрел в глаза старому таежнику, то увидел бы в них слезы…
Когда он вернулся в фанзу, здесь стояло гробовое молчание - только что скончался Соломдига. Ороч даже не успел прийти в себя. Нанайцы сбились в кучу в углу фанзы. Все они были так потрясены происшедшим, что ни у кого не находилось слов для разговоров. Дубенцов прикрыл тело Соломдиги своим дождевиком и вопросительно посмотрел на Пахома Степановича.
– Ах, изверги, ах, душегубы!..
– бормотал старый таежник.
Что-то нужно предпринимать, Пахом Степанович, - глухо сказал Дубенцов, - иначе нас блокируют здесь, в этой ловушке. Ясно, что это специальная банда, у них гранаты, которыми они могут закидать фанзу.
– Это верно, Витяш.- Так Пахом Степанович называл Дубенцова в минуты особых опасностей, обычно сближающих людей.
– Это верно, но и высовываться сейчас засветло рискованно. Леший их знает, может, они уже устроили на обрывах засаду. Оттуда видно хорошо всю фанзу и поляну. Высунешься, а он тут тебя и пристукнет с обрыва. Повременить нужно до темноты. В потемках они не
– О чем ты говорила с ними, Анюта?
– спросил Дубенцов девушку.
– Не рассказала им, кто мы?
– Рассказала, Витя, - с отчаянием в голосе ответила Анюта.
– Я совсем не подумала, что они враги. Они представились охотоведами, изучающими фауну Сихотэ-Алиня.
Спросили меня, что мы тут делаем и как сюда попали. И я рассказала все… дура!..
– Не надо бы!
– с сожалением крякнул Пахом Степанович.
– Раз в нашей дальневосточной тайге встретился с подозрительным человеком, будь настороже, не выдавай, кто ты.
Пахом Степанович и Дубенцов не отходили от подслеповатых окон, дожидаясь темноты. Они следили за обрывами, что поднялись поверх макушек деревьев, за подозрительными кочками и камнями на обрывах.
– Пахом Степанович, скорее… - прошептал Дубенцов и помахал рукой, подзывая к себе таежника. Сам он не отрывал глаз от окна, ведущего к ближнему восточному обрыву.
– Смотрите, смотрите!..
Пахом Степанович, а за ним и Анюта бросились к Дубенцову. Они увидели, как по вершине обрыва, со стороны верховий распадка, осторожно перебегают бандиты, прячась между стволами деревьев.
– Ружья!
– крикнул таежник.
Но пока он и Дубенцов схватились за оружие, диверсанты уже скрылись за каменным гребнем. Этот гребень тянулся вдоль самого края обрыва и подходил очень близко к фанзе - не более двадцати метров, считая и высоту.
– Видишь, что они придумали, - сказал Пахом Степанович.
– Устроить засаду против дверей.
– А может быть, другое, - возразил Дубенцов.
– Может быть, они хотят забросать окна гранатами? Тут ведь близко.
– Да, нам опасно теперь оставаться здесь, - мрачно сказал таежник.
– Могут и поджечь, бросить зажженную бересту на крышу.
Не успел он проговорить это, как с обрыва что-то полетело и, с силой ударившись об оконную раму, отлетело.
Через секунду раздался глухой взрыв где-то рядом, осколки застучали по стене, звякнуло разбитое стекло.
– Моя хочу ему убивай!
– в ярости воскликнул сын шамана, Никифор. Он схватил свое ружье и, сунув ствол через выбитое окно, выстрелил дуплетом в сторону обрыва. Туда же сделали по два выстрела Пахом Степанович и Дубенцов. Диверсанты больше ничем не выдавали своего присутствия.
Между тем быстро наступали сумерки. В фанзе становилось совсем темно. Пахом Степанович и Дубенцов, а с ними и Никифор стали спешно собираться на охоту за бандитами. Они набивали патронами карманы, запасались ножами.
– Зайдем им с тыла по плотине, - возбужденно говорил вполголоса Пахом Степанович.
– Нужно подлезть к ним поближе и ждать рассвета. Мы будем выше их находиться; нам видно будет их оттуда хорошо. А они по обрыву не смогут спуститься, только вправо или влево можно им уходить, вдоль обрыва. Тут мы их и пощелкаем.