Тайна Крикли-холла
Шрифт:
Когда они стояли рядом на широких, низких ступенях, Эва вдруг поняла, что широкая, утыканная бронзовыми гвоздями дубовая дверь относится к другой эпохе, нежели незатейливый дом. Эве стало любопытно, не пробит ли слишком широкий проем специально для нее, ведь дверь вполне могли взять в каком-то старинном особняке или монастыре вместе с почти готическим дверным молотком в виде головы леопарда. Она наблюдала за тем, как Гэйб весьма церемонно нажал на большую кнопку дверного звонка — белую, в обрамлении старого медного кольца. Кнопка эта притаилась между стеной и правой колонной. Раздался дребезжащий
— Что ты делаешь? — спросила Эва.
— Предупреждаю местные привидения, что мы уже тут, милая.
— Па, ничего такого не существует! — негодующе воскликнула Лорен.
— Ты уверена?
Эва нетерпеливо сказала:
— Давай же, Гэйб, открывай!
Ей захотелось узнать, так ли внутри скучен дом, как и снаружи.
Гэйб повернул ручку тяжелой двери — и та бесшумно распахнулась.
2
Крикли-холл
— О-о-о!..
Это было благоговейное восклицание Лорен. Гэйб улыбнулся Эве.
— Не слишком убого, да? — спросил он, дав жене мгновение-другое оглядеться.
— Я и не предполагала… — начала было та. — Это… — Она снова умолкла.
— Это кое-что, верно? — продолжил ее мысль Гэйб.
— Осмотрев дом снаружи, считала, что внутри будет весьма посредственно. Просторно, но… ну, ты понимаешь. Без излишеств…
— Ничего подобного не ожидала?
Нет, ничего подобного не могла себе и представить, подумала Эва.
Они вошли в просторный холл с галереей. Холл оказался намного выше первого этажа, завершенного галереей с балюстрадой, тянущейся по двум сторонам огромной комнаты.
— Должно быть, этот холл занимает половину дома, — сказала Эва, разглядывая потолочные балки высоко-высоко над головой и удивляясь кованой чугунной люстре, выполненной в виде лапы с когтями.
— В остальном дом самый обычный, — пояснял Гэйб. — Слева от тебя кухня и общая комната. Вон за той двустворчатой дверью, прямо перед нами, — гостиная. — Он вздернул подбородок, указывая направление. — Спальни — вдоль галереи, слева и в центре. Их несколько, есть из чего выбирать.
Эва указала на приоткрытую дверь, которую Гэйб пропустил. Она находилась рядом с кухонной, но между ними стоял старомодный шифоньер. Эва видела только полоску густой тьмы за ней.
— Ты не сказал, что там.
По какой-то причине — возможно, ради безопасности, потому что сразу за дверью начинались ступени, да и открывалась она в сторону холла в отличие от прочих, — Гэйб подошел к ней и решительно закрыл.
— Там подвал, — сообщил он через плечо. — Келли, держись от этой двери подальше, хорошо? — неожиданно резко обратился он к дочери.
Девочка на мгновение перестала кружиться на месте, не отрывая восхищенного взора от люстры.
— Хорошо, папочка, — рассеянно пообещала она.
— Я серьезно. Ты не должна спускаться туда без меня или мамы, слышишь?
— Да, папочка. — Она снова закружилась, а Эва недоумевала, почему Гэйб проявил излишнюю строгость.
Эва прошла дальше в холл, Лорен — следом за ней, а Келли осталась позади, у распахнутой входной двери. Справа широкая деревянная лестница вела на галерею. Выше, на повороте, лестница образовывала небольшую квадратную площадку, где высилось ничем не занавешенное окно, почти до самого
Эва присмотрелась к обстановке. Несколько неинтересных масляных пейзажей, потемневших от времени, украшали стены. Два резных дубовых стула с темно-красной обивкой стояли по обе стороны двустворчатой двери гостиной. Но кроме них попадались и более приятные взору предметы: узкий столик-консоль скромно приткнулся к стене между дверями в подвал и в общую комнату; буфет темного дерева возвышался под лестницей; в углу нижней лестничной площадки, совершенно голой без ковра, притаился круглый торшер с пустой вазой наверху. О, и еще подле входной двери стоял зонтик. А рядом с лестницей был встроенный в стену, широкий и глубокий открытый камин, на его железной решетке лежали сухие поленья. Эва понадеялась, что, когда его разожгут, он подарит им немножко бодрости, в которой все они так нуждались, не говоря уж о тепле. Она невольно вздрогнула и зябко повела плечами.
Из-за нарочитой простоты фасада здания этот холл казался почти нелепым. Все выглядело так, словно Крикли-холл строили два архитектора: один занимался наружной частью дома, другой — внутренней; архитектурная несовместимость частей ошеломляла.
Гэйб подошел к жене.
— Не хочется тебя разочаровывать, но повторю: остальное здесь совсем не такое чудесное. Гостиная довольно бесцветная, она занимает всю заднюю часть первого этажа и совсем пустая, мебели там нет. Кухня — просто кухня, да и все остальное в этом роде. О, общая комната неплоха.
— Хорошо. А я уж встревожилась, вдруг на меня свалится еще что-нибудь эдакое. Главное, чтобы другие комнаты были удобными. — Она всмотрелась в галерею. — Ты говорил о спальнях…
— Мы можем выбрать для себя любую. Я присмотрел одну, как раз напротив лестницы… она вполне приличного размера, и там есть большая кровать с четырьмя столбиками. Правда, без полога, но она необычная, тебе понравится. А комната рядом вполне подошла бы девочкам. Поставим в детской их собственные кровати из дома. Но тут есть и другие комнаты, давай вместе посмотрим. — Он показал на двери, видимые слева от лестницы сквозь балюстраду. — Может, найдем что получше. — Он глянул на жену, приподняв брови. — Ну, что думаешь? Годится нам этот дом?
Эва улыбнулась, надеясь рассеять его опасения, ведь Гэйб слишком старался в последние дни.
— Уверена, мы отлично поживем тут некоторое время. Спасибо, что нашел это место.
Он обнял жену и коснулся губами ее волос.
— Это наш шанс, Эва. Понимаешь?
Шанс забыть? Нет, забыть этот ужас их ничто не заставит. Эва промолчала, прижимаясь к мужу. Потом слегка вздрогнула и отстранилась.
Он вопросительно глянул на нее.
— Ты в порядке?
Дело не в холодном, промозглом воздухе, сказала она себе. Это просто напряжение последних месяцев. Она прилагала слишком много усилий, чтобы жить обычной жизнью, — не ради себя самой, но ради девочек, ради Гэйба. Неотступное горе и… чувство вины. Колючие осколки, заставлявшие ее содрогаться, шипы, пронзающие ее, стоит лишь на мгновение забыться.