Тайна крови
Шрифт:
— Попалась, птичка, — ехидно ухмыльнулся мужик и двинулся в мою сторону. Я лишь медленно хлопнула ресницами и замерла, как мохноух перед приближающейся рысокотью. Мне хана. Капут. Конец. Туши свет. Полная «мадам Сижу»!
— Ладно, хватит.
Никогда бы не подумала, что стану так радоваться этому голосу. Сердце, что уже изображало инфаркт миокарда, тут же подпрыгнуло к горлу и заплясало танец живота, показывая амбалу язык. Спасибо, боженька! Спасибо, спасибо, спасибо!
Повернула голову, чтобы убедиться.
Раньше шутка такая ходила, что после ядерной
— Чего? Иди отсюда, задохлик!
Я зажмурилась. Не хотелось мне знать, как далеко способны улететь человеческие части тела… Но нет. Хартман, простите пожалуйста, фетрой Хартман сделал все цивильно. Внушением:
— Сел в волар и убрался. Приказ великородного.
Мужик замер, затем качнулся, потом повернулся, сел в волар и сорвался с места, обдав нас пылью. Поворачиваться почему-то было страшно. Я, конечно, понимала, что самый абзац уже далеко позади, точнее, далеко впереди, скрылся за поворотом, но все равно страшно.
— Нагулялась, гордая и независимая женщина?
Конечно! Еще как! По самое горло! Хватай меня и побежали в волар, я знаю, у тебя там обязательно волар! А у меня нога подвернутая, мне больно и вообще я так устала, что готова свернуться змеей и устроиться вон под тем грязным общипанным кустиком!
— Нет. Еще погуляю!
И… Похромала дальше. Ага.
Шагов пять даже прошла, а потом нога снова подогнулась и разбить бы мне колени, но сильные ладони удержали, а затем меня и вовсе взяли на ручки. Ну все, как я и просила.
— Я еще не нагулялась!
— Зато я нагулялся на полжизни вперед, — заявил он и понес меня в другую сторону. Так легко, словно я вовсе ничего не весила.
Брыкаться? Вырываться? Качать права?
Я обвила сильную шею фетроя, устроила голову на его груди и засопела, вспомнив, что решила с этим Великогадом держать дистанцию и вообще, официально я его боюсь, и он может меня похитить. Может, даже уже похищает. Вот только у него всяко лучше будет, даже в заточении, чем свободной и на улице.
— И как вы только меня нашли?
— Я вас и не терял, — холодно, коротко, так, чтобы сразу поняла, что мною недовольны и вообще, это ничего не значит, у него просто хобби такое, всяких девиц по дистрикту ночами на руках таскать.
— То есть сам фетрой ночами всяких женщин из беды выручает? — я усмехнулась, но жидкое олово в его взгляде стало ответом. Ничего себе пиончики на соседском балкончике. И с чего такая честь?
— Не всякую, а одну конкретную, — поправил он и почему-то улыбка сама поползла поперек лица. Впрочем, ее тут же стерли: — вы представляете для дистрикта особую ценность, потому нам необходимо скорректировать договор, добавив пункт об охране. Четвертый пункт, о котором я говорил в ресторане. Учитывая вашу страсть к приключениям и ночным прогулкам.
— Замечательно, — передразнила, ответив с той же холодностью.
Вот только холодными были лишь слова. Его руки, бережно касающиеся лопаток и оголившихся бедер, кокетливо выглядывающих из разреза, обжигали. Я крепче прижалась к мужчине, слушая, как ровно и сильно бьется в его груди сердце, наслаждаясь ароматом миндаля с ванилью и ощущением безопасности. Сейчас, несмотря на пробежавшего между нами енота, темноту и холод чужого района, мне было непозволительно, незаслуженно хорошо и это чувство пугало. Немного податься вперед, и я коснусь губами пульсирующей вены на шее… А, если поднять ладонь, смогу почувствовать под ней едва заметную щетину. Провести по ней пальцем, губами…
Звук медленно открывающейся двери волара привел в чувство. О чем я вообще думаю?
Харви аккуратно усадил меня на удобное кожаное сиденье, а затем… присел и коснулся горячими руками моей лодыжки. Возмутиться? Да с какой стати! Нежные прикосновения мне очень даже понравились. Он молча отодвинул в стороны запачкавшиеся грязью полы платья и мягко провел чуткими пальцами от коленки до ремешков босоножек. Его прикосновения отозвались во всем теле предательской дрожью. Сама не заметила, как вцепилась в мягкое сиденье. Затем фетрой накрыл мою щиколотку ладонями и огненное прикосновенье превратилось в ледяное. Но ненадолго. Буквально одно мгновенье и все прошло. И холод. И касание. И боль. Покрутила ногой под внимательным взглядом пепельно-сизых глаз и вздернула брови:
— А раньше не могли? Я бы сама дошла, тащить бы не пришлось!
— Мог, — изменившимся, низким голосом то ли сказал, то ли прорычал он, а затем поднялся, закрыл дверь и устроился на водительском сиденье.
Мог. И вот понимай, как хочешь!
Мы медленно поднялись в воздух, оставляя далеко внизу мрачную черноту с пугающей безысходностью и устремились наверх, где нас ждали огни неоновых вывесок, трасс и воларов, где нас ждало светлое будущее. Вот только загробное тоже светлое…
Наверное, следовало поблагодарить? Я даже голову повернула в сторону Великогада, но, заметив, как он серьезен и отстранен, передумала. Лучше не надо. И без того мнит из себя невесть что! Айсберг и тот дружелюбнее!
— Планшет на заднем сиденье. Свяжитесь с вашим защитничком, чтобы не волновался. Его люди скоро придут в себя.
Защитничком? Это он фета Сайонелла так пренебрежительно называет? Была у меня для Великогада гора и горсточка всяких колкостей и гадостей, но не до злословия стало. Я повернулась и действительно обнаружила на заднем сиденье сумочку и жакет. Поблагодарить захотелось с новой силой, но я задвинула предательские порывы на задний план.
— А что случилось с красно-черными?