Тайна Леонардо
Шрифт:
Черный не обратил на реплику Бека внимания, словно тот и вовсе ничего не говорил. Темные стекла очков бесстрастно поблескивали, на бледном спокойном лице не дрогнул ни один мускул.
– Уймись, Бек, – сказал Кот. – Сядь. Черный – человек проверенный. У него такие рекомендации, какие никому из вас даже и не снились.
– Рекомендации, надеюсь, не с Петровки? – поинтересовался Короткий, вытряхивая из лежавшей на столе пачки сигарету.
Черный снова промолчал. Задумчивый Клава, блестя стеклами очков, развернулся на своем крутящемся стуле и, не вставая, подбросил в затухающий камин березовое полено.
– Какая
– Да, действительно, – с легкой иронией согласился Короткий, – никак не привыкну.
– Рекомендации, – устраиваясь на жестком скрипучем стуле, недовольно проворчал Бек. – Рекомендации... А работать за него рекомендации станут? Кто он вообще такой?
– Стрелок, – ответил Кот. – Это все, что тебе нужно знать.
– Стрелок, – не унимался Бек. – Сигареты стреляет?
Не меняя выражения лица, даже не повернув в его сторону головы, Черный вдруг вскинул правую руку, и Гаркуша обмер, увидев в ней пистолет с глушителем. Если фокусы Короткого с ножом, который то возникал, то исчезал незаметно для постороннего глаза, могли удивить кого угодно, то этот трюк вообще был сродни волшебству: все-таки пистолет, да еще с глушителем, – это тебе не ножик...
Раньше, чем кто-нибудь успел среагировать, хлопнул выстрел. Выброшенная затвором гильза звякнула о каминную решетку, Черный опустил пистолет.
Гаркуша посмотрел на Бека. Он не удивился бы, увидев дыру у него в виске, но Бек как ни в чем не бывало сидел на стуле, держа сигарету между пальцами левой руки, и с нескрываемым презрением смотрел на Черного. Поискав глазами, Гаркуша нашел дырку, пробитую пулей в светлой сосновой обшивке стены.
– Ну, – сказал Бек, – и что это значит? Стенки дырявить любой дурак умеет. Или ты думал, что я тебя испугаюсь?
Гаркуша посмотрел на Кота. Тот сидел, вольно раскинувшись, в кресле-качалке, слегка покачивался и с совершенно непроницаемым лицом наблюдал за происходящим. Правда, глаза у него были слегка прищурены и как-то странно поблескивали, но что означает этот блеск, Гаркуша, честно говоря, не понял.
Тогда он посмотрел на Клаву. Он удивился: у Клавы был такой вид, словно он участвовал в каком-то очень смешном розыгрыше и сейчас, в кульминационный момент, пытался продержаться еще чуток, чтобы не заржать раньше времени, испортив тем самым все удовольствие.
Гаркуша перевел взгляд на Короткого, который откровенно наслаждался, оскалив в широкой улыбке свои мелкие испорченные зубы. Всем вокруг явно было очень весело, только Гаркуша, как и Бек, никак не мог понять, в чем соль шутки.
Он увидел, что все, не отрываясь, смотрят на Бека, тоже посмотрел на него и наконец-то сообразил, что к чему. Сообразить-то он сообразил, вот только поверить в это ему было трудно. Ведь Черный, когда стрелял, на Бека даже не смотрел!
Бек поднес сигарету ко рту, сунул ее в зубы.
– Нет, Кот... – начал он и осекся.
Потому что сигарета, закуренная им пару минут назад, не дымилась. Тлеющего уголька как не бывало, а вместо него из неровно оборванной, словно обгрызенной, бумажной трубочки торчали разлохмаченные волокна табака.
Глава 5
За
Сиверов стоял у окна и курил, наблюдая, как по двору, матерясь и взывая к прохожим, бегает владелец "мерседеса", на крышу которого с высоты пятого этажа рухнуло центнера полтора подтаявшего, мокрого снега. Крыша была вдавлена, казалось, до самых спинок сидений, и в этом углублении уютно расположилась груда серых снеговых комьев вперемешку с кусками мутного льда. Снег рассыпался по капоту и крышке багажника, мелкие комья таяли, растворялись на черном мокром асфальте – словом, зрелище было печальное. Владелец "мерседеса", лысый как колено коротышка в расстегнутой кожанке, из-под которой выпирало круглое объемистое брюхо, размахивал руками и орал так, что его было слышно даже здесь, на самом верхнем этаже, и даже сквозь тройной стеклопакет. Судя по доносившимся до Глеба выкрикам, бедняга намеревался подать на коммунальщиков в суд и пустить коммунальные службы города-героя Москвы по миру без штанов – пускай у Лужкова кепку попросят и ей срам прикрывают...
Федор Филиппович, у которого подобные вещи уже давно перестали вызывать даже мимолетный интерес, сидел на удобном кожаном диванчике, листая принесенный с собой глянцевый журнал, выглядевший, по крайней мере на первый взгляд, как каталог ювелирных украшений. На журнальном столике перед ним курилась паром, остывая, чашка кофе, расстегнутый портфель стоял рядом на полу. Время от времени генерал отрывал взгляд от каталога и поверх очков смотрел на Сиверова. Он ждал доклада, но Глеб не торопился; можно было подумать, что его действительно занимает происходящее под окнами конспиративной квартиры безобразие.
Слепой докурил сигарету, раздавил окурок в стоявшей на подоконнике пепельнице и повернулся к Федору Филипповичу. На нем была короткая кожаная куртка – батареи в квартире были едва теплые, и снимать куртку совсем не хотелось. Глеб нацепил еще черную водолазку, черные кожаные перчатки торчали у него из кармана, а на переносице, по обыкновению, поблескивали темные очки в тонкой металлической оправе. В таком виде он здорово смахивал на того, кем являлся в действительности, и Федор Филиппович подумал, что в его подчиненном пропадает неплохой актер.
– Докладывай, – сказал он. – Как прошло внедрение?
Глеб пожал плечами.
– Как по маслу, – сказал он. – Даже подозрительно. Этот Кот принял меня, как родного.
– С такими рекомендациями да не принять? – сказал Федор Филиппович.
– Рекомендации... – Сиверов едва заметно усмехнулся, видимо что-то припомнив. – Интересно, чьи это были рекомендации?
– Это к делу не относится, – сказал Потапчук. – Если бы данная информация была тебе полезна, я бы тебя с ней ознакомил. А так...