Тайна леса Рамбуйе
Шрифт:
Не доезжая города Дрё, машина свернула на проселочную дорогу и, проехав километров двадцать среди пустынных полей и редких лесов, остановилась у заброшенной на вид фермы. На фасаде строения, крытого позеленевшей от времени и дождей черепицей, в свете фар грузовика можно было с трудом прочесть плохо сохранившееся название фермы — «Старая мельница». Вблизи не было ни соседей, ни проезжего тракта.
Шофер вылез из кабины, обошел фургон, постучал по дверям, и они тотчас распахнулись.
— Приехали, выгружайтесь.
— Одну
В проеме двери показался Клод, за ним Вульф с плотно забинтованными глазами и ртом — виднелся только нос. Клод спустился по трапу на землю, подал американцу руку и, как слепого, повел в дом.
— Здравствуй, Сандро, — приветствовал крепко сложенного старика, открывшего дверь.
Размотав немного марлю на голове пленника, чтобы мог говорить, но не видеть, Клод обратился к нему с краткой речью.
— Месье Альфред Вульф, вы похищены «Бригадой спасения Мэри Локс».
— Кто такая Мэри Локс?
— Узница Центрального разведывательного управления. Вы, месье Вульф, будете незамедлительно освобождены, как только Мэри Локс вернется к папе и маме из застенков вашей самой свободной страны в свою страну. Мы гарантируем вам жизнь, сносное питание и свежий воздух при условии, что месье Альфред Вульф будет вести себя как джентльмен… Вы ведь джентльмен, не так ли? Я плохо слышу или мой английский вам непонятен, сэр?
Вульф пробормотал невнятное.
— Ах, вот как! Вы не обещаете «Бригаде» лояльного поведения? Тем хуже для вас.
Клод взял Вульфа за кисть правой руки и защелкнул у запястья массивный наручник. Другое звено замкнулось на ржавой цепи, наглухо прикованной к цементному полу.
— Так будет надежнее, месье Вульф. Сандро вам даст все необходимое. Но учтите — он вооружен, не понимает английского и не склонен к сентиментальности. Прощайте и будьте паинькой, сэр. Сандро, смотри в оба. Когда уеду, можешь развязать глаза эмиссару. Пусть любуется на природу из окна. Хотя, впрочем, сейчас уже ночь. За порог не выпускать.
Грузовик-рефрижератор уехал в темь, и на заброшенной ферме снова наступила тишина.
На следующий день личному секретарю американского посла в Париже позвонила неизвестная и попросила срочно принять телефонограмму: «Предлагаем обмен — Альфреда Вульфа на Мэри Локс. Согласие подтвердите подъемом флага над посольством завтра в полдень. Подпись: «Бригада спасения Мэри Локс».
Секретарша, записав послание, попыталась что-то переспросить, но ей ответили лишь короткие гудки.
Назавтра в 12 дня на флагштоке американского посольства, выходящего фасадом на площадь Согласия, взвилось звездно-полосатое полотнище.
Через час женский голос продиктовал новый текст:
«Отправляйте Мэри специальным самолетом в Испанию на американскую военную базу. О прибытии Мэри известите нас поднятием флага над посольством в Мадриде. Бригада освобождения…»
И снова ни одним междометием больше, снова короткие гудки.
Прошло два дня, и над куполом крыши посольства США в испанской столице затрепетал национальный флаг.
Американцам передали новый приказ «Бригады спасения Мэри Локс»: «Доставить Мэри в консульство США в Малаге». Затем продиктовали: «В 6 утра отправить Мэри из Малаги в Севилью в машине без сопровождающих — с одним шофером». При этом строго предупредили не затевать никаких отклонений от инструкций — на карте жизнь эмиссара.
Автомашина с Мэри выехала из ворот консульства ровно в предписанное время.
На 137-м километре свернула на проселочную дорогу № 7 и, как было велено, проехав десять километров по безлюдной лесистой местности, остановилась возле развесистой алеппской сосны.
Тотчас из-за кустов выкатилась серебристая «тойота» без номеров. В напряженной тишине из американской машины боязливо вышла бледная светловолосая девушка в вельветовых джинсах, огляделась по сторонам и направилась к «тойоте». Вслед к ее ногам выбросили дорожную сумку, которую девушка, видимо, забыла. Она подняла ее, постояла, раздумывая, и медленно пошла к машине, откуда ей уже подавали сигналы фарами.
В больших темных очках за рулем был Робер, на заднем сиденье — Клод. Как только Мэри оказалась рядом, он объявил:
— Ну вот, наконец, вы и свободны, мадемуазель Локс.
Она внимательно посмотрела на него, на Робера, но ничего не ответила.
— Трогай, Робер. Не забудь перед выездом на шоссе прикрутить номера.
Все натянуто молчали.
— Я не хочу вдаваться в детали, мадемуазель, — снова начал Клод, — но получилось так, что я и мой друг придумали драматургический сюжет, чтобы добиться вашего освобождения. И, как видите, преуспели.
— Зачем?
— Что — зачем?
— Зачем вы это сделали?
— О, у нас свои счеты с американцами.
Снова наступило молчание.
— Куда мы едем? — спросила девушка.
— Сначала во Францию. Оттуда отвезем вас к папе и маме.
Клод подумал, что Мэри выглядит гораздо старше своих шестнадцати лет. Большие серые глаза были печальны.
— Вы намерены сопровождать меня до дома?
— Да, Мэри. Мы должны передать вас отцу. Лично.
В ней чувствовалась усталость, надломленность, заторможенность. Разговор не клеился, да, собственно, и говорить им было не о чем.
В потоке машин без всяких проблем миновали границу.
Из Биаррицы Клод позвонил в Париж, сообщив Жан-Полю, что все в порядке и что «важную птицу» можно выпускать на волю.
В тот же день за Вульфом на ферму приехали два молчаливых молодых человека, отстегнули наручник, усадили в старенькую с брезентовым верхом «рено-4». Плутая по узким сельским дорогам, подъехали к одной из парижских окраин. Американцу протянули стофранковый билет и показали на стоянку такси. «О'кей», — сказал Вульф, сел в машину и велел ехать в свое посольство.