Тайна лорда Моргана
Шрифт:
Девушка была в ночной сорочке и накинутом поверх нее халате, с распущенными волосами, босиком. Она прятала глаза и кусала губы, чтобы не разреветься. Я поскорее юркнул в уголок, догадываясь, что ей не доставит удовольствия видеть меня сейчас. И не потому, что я ей нравился, а именно вопреки этому чувству.
Мессир Леонард маршировал перед пентаграммой, вскидывая копыта. Завуч дама Морана вошла в числе последних.
— Ага, — с порога воскликнула она, — наконец-то! Поймали?
И тут она узнала Веронику.
— Не может быть! Ученица Корбут? Это вы?
— Да, как видите. — Мессир
— Ну, — дама Морана встала перед Вероникой, — куда вы направлялись, позвольте спросить?
Вероника молчала. Она даже не смотрела на завуча. а чувствовал себя по-дурацки. Девушка была моей ученицей, но в то же время у меня не было сил, чтобы встать на ее защиту. Если всему виной Вероника… если это она хулиганила ночами и писала на стенах кровавые надписи, если она как-то связана с сектой…
— Признаться, я не ожидала этого, да еще от вас, ученица Корбут! — сказала завуч. — Вы из приличной семьи, за все шесть лет ни одного серьезного нарушения дисциплины, одна из отличниц, активистка и спортсменка — и вдруг! Ночные походы по школе! Особенно сейчас, когда в МИФ происходит вы-сами-знаете-что! Это наводит на определенные мысли, ученица Корбут! На очень неприятные для вас мысли! Вы понимаете, что по закону мы должны сегодня же поставить в известность Инквизиторский Совет? И тогда вас в лучшем случае исключат из школы! Что вы делали ночью на четвертом этаже?
Вероника молчала. Что она могла сказать? Я был уверен, что девушка не признается. Но тем не менее она что-то пробормотала.
— Что-что? — наклонилась к ней дама Морана.
Вероника помотала головой, отказываясь повторять.
— Молчите? Что ж, это ваше право. Но молчание не Делает вам чести! Если бы вы смогли внятно объяснить цель вашего ночного вояжа, мы бы смогли проявить снисхождение, но раз вы упорствуете… Знаете, что делали с такими, как вы, в прежние времена?
Я оглянулся по сторонам. Учителя молчали. большинство только что встали с постелей, лишь те, кто вместе с директором ходил в дозор, были полностью одеты. И все притихли, ожидая слов нарушительницы. Если бы знать хоть чуть-чуть больше, чем известно мне! Я бы мог решить, что сказать. Да даже если бы Веронику поймали до всех этих кровавых надписей, я б уже бросился на ее защиту.
— Простите, дама Геррейд, — вдруг послышался скрипучий голос Черного Вэла, — но ученица Корбут выполняла мое задание.
Девушка и завуч встрепенулись. Я вжался в стену Совсем недавно Вэл на моих глазах допрашивал Даниила Мельхиора, чей отец был связан с Белым Мигуном, а теперь…
— Ваше задание? — прошипела завуч. — В два часа ночи?
— Рецептура изготовления некоторых зелий предполагает, чтобы их готовили исключительно в ночное время. Также некоторые компоненты можно добыть только ночью… — В голосе Черного звучала откровенная скука. — Девушка виновата в том, что отправилась выполнять поручение не в ту ночь, когда патрулировала моя группа. Иначе я бы проследил за ее перемещениями по школе.
— Ученица Корбут выполняла ваше поручение? — Брови завуча поползли вверх. — Но она не в вашей подгруппе. Она не специализируется на предметной магии. Ее специализация — стихийная магия. Вы…
— Да, я это знаю, — скривился Черный. — Вот поэтому и возникло недоразумение.
— Ученица Корбут действительно выполняла ваше поручение? — Мессир Леонард подбежал к зелейнику. — Это многое объясняет. Но вы понимаете, что это нельзя так оставлять?
— Я ее накажу, — сказал Черный Вэл таким тоном, что у меня мурашки побежали по коже. Я сразу представил почему-то кнут, которым он выпорет Веронику, и открыл рот, чтобы вмешаться, но услышал голос зелейника:
— Засажу перебирать старые травы и толочь гранулы.
Не прибавив более ни слова, он подошел, взял девушку за локоть и уволок за собой. Я еле успел спрятаться за чью-то спину, когда ее проводили мимо.
После ухода зелейника и Вероники все вздохнули свободнее.
— Значит, можно больше не заниматься этими глупыми ночными побегушками? — томно потянулась Лыбедь. — А то как подумаю, что придется опять тащиться ночью по пустым коридорам — так дрожь пробирает!
Но при этом она обожгла меня взглядом, намекающим, что совсем не против прогуляться — но со мной наедине и вовсе не с целью патрулирования.
— Вынужден вас огорчить, любезная дама, — потряс бородой мессир Леонард. — Патрулирование продолжается!
— Почему? Неужели? Но ведь уже известно, кто нарушитель? — раздались со всех сторон женские голоса.
— Я сильно сомневаюсь, что ученица Корбут была зачинщицей. Скорее это досадное совпадение, или же она рядовой исполнитель…
— Подтверждаю, — важно кивнула леди Ульфрида. — Струны ее души колеблются, но не как у виновной. Стихия совсем иных чувств владеет ею.
— Вот именно, — поддакнул директор. — А значит, настоящий виновник происшествий до сих пор не найден… что не снимает с ученицы Корбут ответственности за ее собственную вину.
Как нарушительница дисциплины, Вероника сидела в Комнате Без Углов. В каждой школе, колледже и даже университете имеется такая Комната. Она устроена таким образом, что угнетающе действует на мага. Тот, кто обладает волшебной силой, просто не может хорошо себя чувствовать в ее стенах. Рассказывали что Неугомонный Строитель сошел с ума и увлекся переделками именно после того, как переночевал в Комнате Без Углов, чтобы проверить, насколько эффективно она действует.
Девушка сидела там в одиночестве, не посещая даже уроков. Ее выпускали всего на шесть часов в день — пообедать и поработать в подвале Черного Вэла. Всякий раз ее конвоировали сам зелейник и Берегиня, все эти дни разгуливающая по школе в камуфляже и с оружием наперевес. Отпустить девушку должны были через три дня.
В тот день я вел урок у группы шестикурсниц, где училась Вероника. Ее место за второй партой у окна было пустым, и Кристина Шульц, ее подруга, старательно отодвигалась на свою половину, словно ожидая, что Вероника вот-вот появится. Девушка сидела как в воду опущенная и то и дело косилась на пустую половину парты.
Я рассказывал о хищных тварях, но чувствовал, что группа меня не слушает. Кое-кто поскрипывал перьями, но большинство сидели притихшие, как мыши.
— Ученица Шульц, — не выдержал я, — повторите, что я только что рассказывал о мантикорах?