Тайна Лошади-Призрака
Шрифт:
— А теперь, — заявил мэтр Робьон, — мы отправляемся на место действия. Я беру с собой молодых людей. Мы ненадолго.
Они вышли из замка и остановились в нескольких шагах от изгороди.
— Первые звуки раздаются отсюда, — объяснил Без Козыря.
— Чуть правее, — уточнил Жан-Марк. Мэтр Робьон огляделся.
— Это не может быть эхо, — прошептал он. — Странно!
— А затем, — снова начал Без Козыря, — лошадь проходит сквозь изгородь и движется зигзагом по долине, а вот здесь делает крюк.
Мэтр
— Любопытно, почему же она не идет по прямой? — удивился он. — Почему все время делает крюки?
— Здесь она останавливается. В этот момент слышно, как она отряхивается, бьет копытом. Мы даже нашли след копыта вот здесь, у подножия скалы.
— След?! — вскричал мэтр Робьон. — Почему ты не говорил об этом раньше?
— Просто забыл.
— След! Но это абсолютно невозможно!
— Но ведь эта лошадь не как все остальные. Мэтр Робьон почувствовал в тоне сына что-то вроде иронии.
— Можно подумать, что это тебя забавляет, Франсуа. Я не ошибаюсь?
— Ну что ты! Я увлечен этим делом.
— Неужели уже взялся за расследование?
— Это очень интересно.
— Хорошо. Что же происходит дальше?
— Затем лошадь направляется к северному крылу, подходит совсем близко к замку, а потом проходит прямо под окном моей комнаты. Затем делает еще одну остановку, на сей раз довольно продолжительную. Согласись, что при лунном свете можно было бы что-то увидеть.
— Разумеется…
Мэтр Робьон зажег сигарету, заложил руки за спину и молча сделал несколько шагов посреди зарослей утесника.
— Через какое-то время она снова пускается в путь и на этот раз уже больше не останавливается, — закончил свой рассказ Без Козыря.
— И это настоящий цокот копыт? Не имитация?
— Нет, это настоящая лошадь. Слышен звон цепочки, она храпит и грызет удила.
— Хорошо, подождем ночи. Пока я не убедился сам, мне трудно что-либо сказать. А пока, чтобы не огорчать маму, поговорим на другую тему. Она очень уж разволновалась.
Они поехали в Брест. Прекрасному «ситроену» мэтра Робьона требовался небольшой ремонт: после аварии у него подтекало масло. Гуляя по набережной, они, конечно, снова говорили о лошади-призраке. Мадам Робьон хотелось бы вернуться в Париж. Боязливая по натуре, она никогда хорошо не чувствовала себя в Кермоле. Для нее этот замок был слишком велик.
— Продадим его поскорее, — говорила она. — Тем более и покупатель уже есть.
— Согласен, — отвечал адвокат, — но сначала я хотел бы разобраться в этом деле. Кажется, кто-то пытается заставить меня отдать Кермол за бесценок. Но я не позволю себя надуть!
Без Козыря не вмешивался. Он заранее предвкушал свою победу. Его любимый старый Кермол никогда не будет продан! И если дело пойдет так, как он предполагал, лошадь больше не появится.
Но —
Несколько часов — это не так уж много, но тянулись они бесконечно. Без Козыря отнес в свою комнату запас дров. Славная Маргарита собрала массу провианта «для господ», как она выразилась; можно было подумать, что «господа» отправляются на охоту или на войну. Не хватало только ружей, но мэтр Робьон захватил фотоаппарат и, как только опустилась ночь, опробовал вспышку. Он намеревался сделать несколько снимков с близкого расстояния.
Поужинали они наспех, а потом устроились в комнате Франсуа. Женщины сели в уголок, поближе к огню. Мэтр Робьон предложил сыграть в пикет. Он знал, что Жауан любит карты. Они играли до одиннадцати часов, а потом каждая минута стала казаться им вечностью. Ночь была ясной, полная луна освещала двор.
— Идеальные условия! — с подъемом произнес мэтр Робьон.
Без Козыря молчал, хотя волновался все сильнее и сильнее. Будут ли события развиваться так, как он надеется? Мальчик чувствовал себя словно автор пьесы перед открытием занавеса. И, как всегда в таких случаях, у него начались колики в животе.
Мадам Робьон и Маргарита отложили вязание. Без четверти двенадцать адвокат открыл ставни. Небо было сплошь усыпано звездами. Все молчали, прислушиваясь. Мэтр Робьон еще раз проверил аппарат. Без Козыря следил за стрелками часов. Наконец он поднялся и подошел к отцу.
— Пора, — сказал мальчик.
И в ту же минуту со стороны изгороди послышался цокот копыт. Женщины едва удержались, чтобы не закричать. Адвокат высунулся в окно; на лице его читалось огромное удивление.
— Видишь, папа, — прошептал Без Козыря, — мы говорили правду.
— Помолчи!
Лошадь приближалась. Слышалось ее тяжелое дыхание; затем раздался звон цепочки. Адвокат смотрел на пустое место широко раскрытыми глазами.
— Странно! — пробормотал он.
Чувствовалось, что, несмотря на все свое хладнокровие, он чрезвычайно взволнован. В руке он крепко сжимал аппарат. А к Без Козыря, наоборот, возвращалось спокойствие. Теперь он знал, что выиграет партию.
Лошадь ударила копытом.
— Сейчас она заржет.
И лошадь тихонько заржала.
Без Козыря вел спектакль.
— Теперь пройдет мимо нас.
Лошадь перешла на шаг и прошла под окном. Вспышка аппарата мэтра Робьона осветила ночь. Щелкнул затвор.
— Не спеши, — посоветовал Без Козыря. — Она долго будет там стоять.
— Невероятно!
— Подожди, самое забавное еще впереди… Мадам Робьон робко приблизилась к мужу.
— Ты что-нибудь видишь?
— Ничего. Только слышу.
Снова послышался цокот копыт — и вдруг раздался голос. Он шел от основания стены. Все вздрогнули — все, кроме Без Козыря.