Тайна мадам Лефевр
Шрифт:
Элоди умолчала, что ее щеки раскраснелись вовсе не из-за прогулки по саду, а из-за властного и очень опасного мужчины.
Его прикосновение едва не воспламенило ее. Много лет минуло с тех пор, как она в последний раз испытывала подобный физический отклик. Это ощущение воскресило воспоминания о первых годах брака с мужем, ныне покойным, от одного взгляда которого в теле разгорался пожар.
Она отогнала прочь эти мысли, зная, что им на смену придет печаль. Из-за подобной реакции путешествовать в обществе Уилла Рэнсли опаснее, чем она предполагала
– Я принесла вам отличный ужин. – Горничная поспешно расставляла на столе тарелки, раскладывала серебряные приборы и зажигала свечи. – Фрау Лювенс приготовила пирог с мясом и яблочный штрудель. Вы ведь не откажетесь отведать, правда?
Впервые за долгое время мысль о еде не вызвала у Элоди отвращения, чему она очень удивилась. Осознание того, что она наконец-то перестанет ждать и отправится в Париж, оказало чудесное воздействие на давно пропавший аппетит.
– Все выглядит таким вкусным, тебе даже не придется меня уговаривать. Ты ведь присоединишься ко мне, правда? Заодно и свежие новости расскажешь.
Слушая подробный рассказ Клары о событиях дня и работе в Гранд-отеле, куда та устроилась, когда Элоди достаточно поправилась, и за ней больше не нужно было ухаживать, она украдкой посмотрела в окно. Хотя отсюда не было видно большей части дорожки, тайно окинув взглядом сад, она заключила, что месье Рэнсли ушел.
Клара уже сняла крышки с блюд и позвала ее к столу:
– Идите скорее есть, пока мясной пирог не остыл. Грубер дал мне больше хлеба из кухни отеля. Как же я рада, что к вам вернулся аппетит! И как раз вовремя, теперь мы чаще сможем позволять себе есть мясо. Мадам Лебрюж уж так расхваливала вашу последнюю вышивку, и я сказала, что со следующего заказа плата поднимется на десять шиллингов. Она даже возражать не стала! Надо было увеличивать на двадцать.
Элоди села за стол и, дождавшись, когда горничная примется за мясной пирог, сообщила:
– Я не возьму нового заказа. Я уезжаю из Вены.
Клара перестала жевать и, подняв на хозяйку глаза, стала стирать салфеткой пряный соус с подбородка.
– Уезжаете? Но как? Вы же говорили, пройдут долгие месяцы, прежде чем вы накопите достаточно денег.
– У меня поменялись планы.
Избегая упоминаний об угрозах и странном влечении между ней и Уиллом Рэнсли, Элоди рассказала Кларе о его визите и предложении сопроводить ее в Париж.
Ей следовало бы догадаться, что у горничной возникнут подозрения на этот счет.
– Как вы можете доверять этому человеку, мадам? Откуда вам знать, что он кузен месье Макса Рэнсли?
– Между ними поразительное сходство.
– Но зачем бы ему понадобилось оказывать вам такую услугу?
– Потому что я тоже помогу ему. Я пообещала отправиться с ним в Англию и рассказать о том, как вовлекла его кузена в заговор Сен-Арно.
– Gott im Himmel [3] , мадам! Разве это разумно? Разве безопасно?
3
Ради
Хотя Элоди была почти уверена, что Рэнсли ушел, из предосторожности все же придвинулась ближе к Кларе и, понизив голос до шепота, призналась:
– На самом деле я вовсе не собираюсь ехать в Лондон. Оказавшись в Париже, я просто улизну от него.
Клара даже в ладоши захлопала:
– О да! Я уверена, вам это удастся теперь, когда силы вернулись к вам. Но разве не следует и мне отправиться с вами в Париж? Мне становится не по себе при мысли о том, что вы будете наедине с этим мужчиной, о котором нам почти ничего не известно.
– Благодарю, дорогая подруга, но тебе лучше остаться здесь. Вена – твой дом. Ты и так сделала для меня много больше, чем я смела надеяться, так много, что мне едва ли удастся расплатиться с тобой.
Горничная лишь рукой махнула:
– Как я могла поступить иначе, ведь вы были так добры ко мне. Взяли меня неопытной девчонкой к себе в услужение, вы, которая вращалась в элитных, аристократических кругах Вены. И нынешней своей должности я не получила бы, если бы не научилась многому, работая у вас.
– Ты отплатила мне многократно.
– В любом случае, миледи, не следует вам ехать без сопровождения.
– Это было бы справедливо, если бы я путешествовала как леди. Но этого не случится, да и поездка далеко не комфортабельная, возможно, даже и небезопасная. Не уверена, что следящие за мной люди обрадуются, узнав, что я покинула Вену, а ты и без того уже много раз рисковала из-за меня. Нет, я поеду одна.
– Вы в этом уверены? – переспросила горничная, заглядывая ей в лицо.
– Да, – подтвердила Элоди, похлопывая Клару по руке.
Даже если бы она намеревалась путешествовать в качестве богатой дамы, все равно не позволила бы Кларе сопровождать себя. Поспешный отъезд из Вены представлялся лучшим способом обеспечить безопасность женщины, которая выхаживала ее, больную и всеми заброшенную.
– Так что больше никакой вышивки, – подытожила она. – Нельзя сказать, что я совсем на мели.
Она подошла к платяному шкафу и извлекла оттуда два тюка, аккуратно завернутые в отрезы муслина. Протягивая их Кларе, пояснила:
– В первом бальное платье, надеть которое мне так и не довелось. За него можно выручить хорошие деньги. А во втором мое самое лучшее вечернее платье. Я обновила на нем вышивки и поменяла оборки, так что мадам Лебрюж сможет без труда перепродать его.
– Разве вам самой не нужны деньги, мадам? В дороге пригодились бы. Я могу завтра отнести ей эти платья. Она так довольна вышивками, наверняка удастся выжать из нее хорошую сумму.
– Выжимай, сколько угодно, но оставь эти деньги себе. Это сущие пустяки по сравнению с тем, сколько я тебе на самом деле должна. У меня есть и еще кое-что.