Тайна Марии Стюарт
Шрифт:
– Это удовлетворило ее?
– В общем-то нет. Потом она спросила меня, кто выше ростом, а когда я ответил, что вы заметно выше ее, он заметила: «Тогда она слишком высокая, потому что я сама как раз нужного роста».
Мария снова рассмеялась.
– И она не остановилась на этом. Она стала расспрашивать меня о ваших интересах и о том, как вы проводите свое время. Я ответил, что вы недавно вернулись с охоты из Хайленда, что вы часто читаете исторические сочинения и иногда развлекаетесь игрой на лютне и спинете. Тогда она уставилась на меня – мадам, у нее пронизывающий взгляд, как у хищной птицы, – и спросила, хорошо ли вы играете. Я ответил: «Довольно неплохо для королевы».
– Изменник! – Мария скорчила гримаску.
– Я считал, что это выведет из заблуждения о том, будто она должна быть совершенством во всем, что делает. Но нет! Потом она устроила так, чтобы я «случайно» услышал ее игру. Она притворилась смущенной, но на самом деле была очень довольна и снова спросила, кто лучше играет, вы или она. Должен признаться, Ваше Величество, я отдал ей предпочтение только потому, что устал от ее хитростей.
– Ага! Дважды изменник!
– Но этим дело не закончилось. Она задержала меня еще на два дня, чтобы я мог посмотреть, как она танцует, и сравнить ваше мастерство. Я сказал, что вы танцуете не так непринужденно, как она, и это правда, потому что она забывает о приличиях во время танца и прыгает, как мужчина. Но слава богу, она восприняла это как комплимент и наконец отпустила меня.
– Как необычно! Похоже, она не меньше интересуется мною, чем я интересуюсь лордом Дарнли или лордом Робертом.
– Она делала и говорила другие странные вещи. Она отвела меня в свои покои и показала мне ваш портрет и портрет лорда Роберта. Потом она поцеловала ваш портрет и сказала, что пришлет вам лорда Роберта или огромный рубин в знак своего расположения.
– А Дарнли… Как вы думаете, она выпишет ему паспорт, чтобы он смог покинуть Англию?
Внезапно Мария поняла, что она будет чрезвычайно разочарована, если не сможет увидеть Дарнли лицом к лицу.
– Шансы примерно равны, особенно если вы благосклонно воспримете кандидатуру новоиспеченного графа Лестера.
– Тогда, мой добрый Мелвилл, напишите моей кузине, что я глубоко разочарована вашим возвращением без портрета лорда Роберта. Я также разочарована, что граф Лестер сам не прислал мне подарок. Скажите, что я ожидаю встречи с ним. Потом упомяните о том, как я была рада удовлетворить ее просьбу насчет графа Леннокса, и добавьте, что отец с нетерпением ожидает сына, который еще даже не видел своих владений. Между тем я отправлю ей замечательный подарок.
Мелвил вздохнул. Это напоминало теннисную партию, которая могла продолжаться до бесконечности. Подача, прием, подача…
– Да, Ваше Величество.
После ухода Мелвилла Мария долго сидела и смотрела в окно. Как она и сказала, на словах этот родственник выглядел многообещающе. Он не был иностранцем, в его жилах текла королевская кровь, и он провел некоторое время во Франции. Он даже был высоким! Это выглядело слишком хорошим, чтобы оказаться правдой.
«Если бы я выдумала его, то наделила бы его всеми этими качествами, – подумала Мария. – Даже католической верой…»
В холодный декабрьский день перед своим двадцатидвухлетием Мария открыла заседание парламента в Толбуте. Она собрала парламент с целью восстановить графа Леннокса в его правах и владениях и теперь медленно шла по Кэнонгейту из Холируда во главе торжественной процессии. Лорд Джеймс нес корону, но Гамильтоны (которые должны были это сделать) отказались принять участие в церемонии, возвращавшей на сцену их политического противника. Граф Атолл нес скипетр, а граф Кроуфорд – государственный меч.
Внутри сумрачного здания Мария обратилась к трем сословиям государства с речью о своем намерении помиловать графа Леннокса. Потом Мейтленд встал и выступил со второй речью.
– Дорогие соотечественники, – сказал он. – Вам хорошо известно о благородном происхождении Мэттью Стюарта и его родстве с королевой через брак с ее тетей. Наша милосердная королева не хочет видеть гибель никакого благородного рода; она стремится к тому, чтобы древняя кровь продолжала пользоваться уважением. За три года, которые Ее Величество правит нами, мы получили доказательства ее честных и великодушных деяний, а также многочисленные примеры ее милосердия. Нам выпала честь…
На пиру в Холируде, где все поздравляли Леннокса, Мейтленд получил возможность поговорить с лордом Джеймсом, который весь день сверлил его взглядом.
– Вы не только не предотвратили это непотребство, но и восхваляли его, – прошипел он.
– Я был бессилен предотвратить его, – ответил Мейтленд. – Вы знаете об этом.
Риччио и музыканты перестали играть, и мужчинам пришлось вернуться к общей беседе, пока инструменты снова не обеспечили фон, маскирующий их голоса.
– Теперь мы можем ожидать худшего, – сказал лорд Джеймс. – Я слышал, что она проявляет большое любопытство к своему племяннику Дарнли. Скоро он будет здесь, словно щенок, ползущий по отцовскому следу.
– Могло быть хуже. По крайней мере, Дарнли – подданный Елизаветы, а не иностранец.
– Нет ничего хуже, если она будет увлечена им. Возникнет новая партия, где будут безраздельно править Ленноксы-Стюарты. Они не оставят места никому другому – по крайней мере, не в этом поколении, – мрачно заключил лорд Джеймс.
– Дарнли всего лишь мальчишка. Им будет нетрудно управлять. Когда он окажется здесь, мы сможем поставить его на службу нашим интересам. – Мейтленд вздохнул: – Во всем нужно искать благоприятную возможность.
Музыка заиграла громче; Мария с Мелвиллом начали танцевать гальярду. Вскоре Пышка и лорд Сэмпилл присоединились к ним, и танец стал более раскованным. Даже Рэндольф и Мэри Битон устремились к остальным.
– Я слышал сообщения об этом «мальчишке», – сказал лорд Джеймс. – Когда он находился во Франции, вдали от матери, которая вертит им как хочет, то вел себя не слишком пристойно. Он склонен к пьянству и пустой похвальбе.
– Значит, он довольно глуп и бунтует против матери. Какой мальчишка не делает этого? Неужели вы сами не делали ничего, о чем не хотели бы говорить даже своей матери? Готов поспорить, даже Джон Нокс может кое-что рассказать об этом.