Тайна Марии Стюарт
Шрифт:
– Я не могу остановить ее. Когда она решает что-то сделать, то становится такой же упрямой, как Елизавета. Чем больше я пытался возражать, тем тверже она стояла на своем.
– Тогда сделайте вид, что вам это нравится. О, Мейтленд! Если он вернется, то все изменится. Он заявит о своем праве на престолонаследие и привезет своего сына.
– Красавчика лорда Дарнли? – спросил Мейтленд. – И использует его для того, чтобы вскружить голову королеве? Господи Иисусе!
– Эти двое станут серьезной угрозой, которая может разрушить все наши благие начинания. Ясно, что им наплевать на Шотландию; они всего лишь хотят возвыситься. Даже их семейный девиз говорит об этом: Avant, Darnley! Jamais d’arriиre! «Вперед, Дарнли! Никогда не отступайте!» Остановите ее, Мейтленд, остановите ее!
– Говорю вам, я бессилен. – Мейтленд и впрямь чувствовал упадок сил. У него подкашивались ноги и разболелась голова. – Прошу вас, разрешите сесть.
В тот вечер Мейтленд рано лег в постель. Новая заразная болезнь нашла очередную жертву. Вежливый жест государственного секретаря, который первым посетил королеву и преподнес ей розу, обеспечил ему эту награду. Он так и не смог обсудить с ней вопрос о возвращении Леннокса, и к тому времени, когда он выздоровел, в Лондон уже отправилось письмо с согласием на просьбу королевы Елизаветы.
XV
Мадам Райе удивила Марию своим замечанием во время разговора:
– Я изучала звезды и обнаружила, что грядут большие перемены, как хорошие, так и плохие.
– Вы изучали звезды? Как вы дошли до этого? – резко спросила Мария. Она посмотрела на свою старинную служанку и подумала: «Неужели в каждом человеке скрываются такие сюрпризы?»
– Как вам известно, Екатерина Медичи держала астрологов и предсказателей при французском дворе. Разве вы не помните? Она сильно зависела от них. – Мадам Райе помедлила. – Много раз, особенно когда мы подолгу оставались в Шамоне, я беседовала с Руджери. Помните астронома, который сидел в башне?
Мария помнила. Она поднималась туда, хотя это было запрещено. В его комнате стояло зеркало, которым он пользовался для предсказания будущего.
– Да, немного, – ответила она.
– Он учил меня основам своей науки.
– Но это запрещено! – воскликнула Мария. Она внимательно посмотрела на мадам Райе, которой было почти шестьдесят лет. – Вы же знаете, что христиане не должны заниматься предсказаниями. И вы находитесь в том возрасте, когда люди могут заподозрить вас в колдовстве. Берегитесь, мадам!
– Но астрологи не колдуны, – возразила мадам Райе. – Они занимают респектабельное положение в обществе. Даже королева Елизавета выбрала день своей коронации по совету астрологов. И если бы астрология не была наукой и не предсказывала будущее, то к чему запрещать консультироваться с астрологами о здоровье короля? – Пожилая дама говорила разумные вещи. – Это такой же полезный навык, как штопка чулок или умение высушивать травы для лекарств. – Она немного помолчала. – Но все же было бы лучше не говорить об этом отцу Мамеро.
Мария вздохнула:
– Хорошо. Что же вы видели?
– Я не знаток, но смогла понять, что небеса предвещают большие перемены.
– Мне не нужны звезды, чтобы догадаться об этом, – со смехом отозвалась Мария. – Во-первых, большие перемены всегда где-то происходят. А во-вторых, есть две перемены в моей собственной жизни: я послала Мелвилла на переговоры с королевой Елизаветой о Роберте Дадли, которого она предлагает мне в мужья. Я также известила ее, что графу Ленноксу разрешено вернуться в Шотландию.
Оба эти обстоятельства причиняли Марии серьезное беспокойство. Она была озадачена тем, что королева предложила ей в мужья собственного фаворита, Роберта Дадли. Насколько искренними были ее намерения? А если искренними, то почему? Это выглядело так нелепо, что сначала Мария едва не рассмеялась. Дед и отец Роберта Дадли были казнены за измену, а до этого его родословная была довольно туманной. Поговаривали, что Дадли происходит из «племени предателей». Многое в этом предложении было похоже на оскорбление, за исключением одного: хотя весь мир посмеивался над Робертом Дадли и смотрел на него сверху вниз, казалось, что сама Елизавета любит его больше всех остальных и считает своим ближайшим другом. Что бы они ни думали, предлагая его Марии, Елизавета сама приносила большую жертву.
Сватовство дона Карлоса закончилось ничем. Филипп сам отозвал его. Судя по всему, дон Карлос совершенно обезумел, и его приходилось держать взаперти. Эрик из Швеции слал любовные письма, но не предпринимал никаких действий, а эрцгерцог Карл вдруг снова привлек внимание Елизаветы. Все пошло по новому кругу.
– Пойдемте посмотрим мою новую одежду, – обратилась она к мадам Райе. – Она почти готова для церемонии и должна вам понравиться. Вы знаете, что я разрешаю себе носить яркие цвета в торжественных случаях.
Она вызвала Бальтазара и попросила его принести свое платье.
– Действительно, оно почти готово, Ваше Величество. А верхняя юбка из серебряной парчи!.. – Он закатил глаза.
Теперь Мария была надлежащим образом одета для сложной церемонии, которая являлась частью возвращения графа Леннокса в шотландское общество. Она сидела на троне в зале для аудиенций во дворце Холируд и ждала, пока он пройдет заключительную часть пути по улице Кэнонгейт. В этот самый момент лорд-лайон, герольдмейстер шотландской короны, провозглашал его официальное прощение у Меркат-кросс, и его статус изгнанника был объявлен аннулированным. Его представителю вручат жезл мира, а потом он придет сюда…
Мэттью Стюарт. «Что мне известно о нем? – подумала она. – Я знаю, что он мой дальний родственник, который ведет свою родословную от Якова II. Существует французская ветвь его семьи, чья фамилия произносится как Stuart, а не Stewart, как называли и меня, когда я жила там. Эта традиция восходит ко временам Столетней войны, когда сэр Джон Стюарт из Дарнли был одним из командиров шотландских отрядов, помогавших французам в боях с англичанами. Потом его фамилия изменилась на французский манер, он стал сиром д’Обиньи, и его потомки до сих пор живут во Франции.