Тайна Марухского ледника

Гнеушев Владимир Григорьевич

Разведчики, когда Шуаев рассказал им о задании, задумались: они бывали в разведках и боях, но за “языками” ходить еще не приходилось.

– Та як же мы его достанем? – искренне проговорил солдат Симоненко.

– Як хочешь,– поддразнил друга Мухиддинов.– Головой думать надо.

Днем разведчики начали тщательно изучать позиции противника, осмотрели все котлованы и скалы, где могли укрываться гитлеровцы по ночам. Кроме того, ожидали подходящей погоды. Снова позвонили из штаба полка, поторопили. Тогда решили погоды не ждать, хотя по ночам светила луна и оставаться незамеченными было чрезвычайно трудно. Шуаев хотел оставить вместо себя Зыкова, но

тот сказал категорически, что поддет в разведку тоже, Шуаев и сам понимал, какую помощь может оказать в разведке такой опытный воин, как сержант Зыков.

Шаг за шагом, кое-где переползая по-пластунски, разведчики обошли опасную, обстреливаемую противником высотку и углубились в расположение противника. Вскоре они осторожно подходили к котловану, из которого слышался приглушенный разговор. Заглянув туда, они увидели шестерых вражеских солдат, мирно закусывающих, чем послал им бог и снабженцы. Шуаев сделал знак рукой, И разведчики бесшумно окружили котлован. Стрелять нельзя, потому что вокруг были враги, и, подняв шум, самим можно было угодить в плен. К Шуаеву подошел Зыков и тоже знаками показал: “Помоги раздеться”. Шуаев расстегнул ремни на шинели и взял автомат. Зыков снял шинель и телогрейку. Потом надел шинель, а телогрейку застегнул на пуговицы и начал набивать ее снегом. Вскоре из телогрейки получилось нечто вроде катка. Потом он тихонько столкнул телогрейку в котлован.

Пушистые снежные сугробы, едва державшиеся на крутых скалах, в один миг оказались внизу, подняв над котлованом мерцающий под луной столб медленно оседающей пыли. Такие обвалы не редкость в горах. Поэтому немцы не испугались, а даже обрадовались развлечению и весело захохотали. Разведчики дружно ринулись вниз, в снежную завесу, и, так как заранее распределили роли, через мгновение все было кончено: четверо были мертвы; двое связаны. Большую услугу разведчикам оказали финки. Нападение было настолько неожиданным и стремительным, что фашисты не успели произвести ни одного выстрела.

У мертвых забрали документы, оружие, снаряжение и кое-что из теплых вещей.

Вскоре в один из боев за важную высоту геройски погибли Симоненко и Зыков, а Шуаев был тяжело ранен и контужен. С поля боя вынес его врач Мунчаев Изот Шапиевич.

Совершенно случайно нам удалось узнать, что Изот Шапиевич Мунчаев жив и работает сейчас в Махачкале главным врачом больницы. Мы связались с ним по телефону. Когда рассказали ему о Шуаеве, он очень обрадовался.

После ранений и контузий, Шуаев несколько лет провел в госпиталях. У него развилась тяжелая болезнь легких и сердца, которая и до сих пор тревожит его. Многое из событий двадцатилетней давности уже стерлось у него в памяти. Но образы павших товарищей перед глазами и теперь.

– Я хотел бы, чтоб светлая память о них всегда жила в сердцах наших людей, – говорит он.

На ледяном поле

Запрашивая различные материалы из Центрального архива Министерства обороны СССР, мы просили присылать любые фотографии бойцов 394-й дивизии, которые будут обнаружены в архиве. И вот сотрудники архива в наградных документах обнаружили три фотографии и прислали их нам. Это были фотографии трех младших лейтенантов: Кравец Василия Порфирьевича, Пивень Николая Несторовича и Семенова. По петлицам можно определить, что Кравец – связист, Пивень – пехотинец, а Семенов – артиллерист. Другие сведения о них самые скудные. Кравец – уроженец села Червона Гребля Чечельницкого района Винницкой области, 1919 года рождения, 31

октября 1942 года за участие в боях на Марухском перевале он награжден медалью “За боевые заслуги”.

О младшем лейтенанте Пивень известно лишь то, что он 1911 года рождения, воевал в 810-м стрелковом полку, уроженец станицы Кущевской Краснодарского края.

О Семенове данных совсем мало: младший лейтенант 394-й стрелковой дивизии, неизвестно ни имени, ни отчества.

По имевшимся данным мы написали письма семьям Кравец и Пивень. Пивень и его семья не отозвались, а младший лейтенант Кравец Василий Порфирьевич откликнулся. Он после войны проживает там, где родился, в поселке Червона Гребля Чечелышцкого района Винницкой области. Как мы и предполагали, он участвовал в боя” на Марухском перевале в качестве связиста в составе 155-й стрелковой бригады. Василий Порфирьевпч сражался под Новороссийском и Орджоникидзе. Он рассказывал об исключительных трудностях, которые приходилось преодолевать связистам, чтобы обеспечить бесперебойную связь штаба дивизии со своими частями.

В боях за перевал Кравец был тяжело ранен, награжден медалью “За боевые заслуги”, в связи с чем его фотография и оказалась в наградных материалах военного архива.

Когда первая книга вышла в свет, мы неожиданно получили письмо из города Грозного от наборщицы типографии газеты “Грозненский рабочий” Кулебякиной Людмилы Николаевны. По фотографии, помещенной в книге, она узнала своего отца Николая Нестеровича Пивень. Она выслала нам копию извещения о гибели отца. Позже оставшиеся в живых воины 810-го полка рассказали нам о лейтенанте Пивень Н. Н., о том, что он 19 ноября 1942 года героически погиб на Марухском перевале во время смелой разведки в тыл врага.

Вскоре мы снова встретились с Нахушевым. Яхья Магометович, как и при первой встрече, волновался. Одну за другой курил сигареты, отчего небольшая комната потонула в седом дыму.

– Да,– заговорил он наконец,– тяжело было нашим дивизионным связистам. Но связистам батальонным было еще тяжелей. Ведь на перевале ни кабеля, ни телефонов не было.

Мы попросили Яхью Магометовцча рассказать об этом подробнее.

– Прибыл я в 394-ю дивизию в августе 1942 года. Получил назначение в 3-й батальон 808-го стрелкового полка. В этот же день был в батальоне. У огромной скалы меня встретил комбат, старший лейтенант Рухадзе. Когда я доложил о прибытии, он пристально посмотрел в лицо, спросил:

– Откуда родом, с Кавказа?

– Да. Родные места рядом, вот, рукой подать, за Марухским перевалом. Я ведь черкес.

– Значит, почти земляки, – улыбаясь говорит Рухадзе. – Ну что ж, генацвале, будем воевать вместе.

– А есть ли еще черкесы в батальоне и в полку?

– Все у нас есть. Полный выбор: и черкесы, и грузины, и русские, и с Украины, аварцы и азербайджанцы, башкиры и армяне... Настоящий интернационал. В состав дивизии входит более тридцати национальностей. Сила! И этой силы чертовски боятся фрицы...

Затем комбат подробно охарактеризовал боевую обстановку. Кратко объяснил так же причины чрезвычайных трудностей, которые испытывали защитники перевала.

– Трудно, очень трудно,– говорит комбат.– Надо быть готовым ко всему. Но пропустить врага мы не можем, не имеем права. Ваша задача – обеспечить бесперебойную связь штаба батальона с ротами.

– А где ваш штаб? – спросил я.

– Как где? Стоишь рядом и не видишь. Вот, – улыбнулся Рухадзе и указал рукой на скалу, у подножия которой сидели несколько бойцов. – Там тебя и твой взвод ожидает.