Тайна Марухского ледника
Шрифт:
– Вы поймите меня,– говорил он,– товарищей на войне теряешь довольно часто. То убьют кого, то ранят. Но чтоб вот так, здоровых и сильных ребят безжалостно снесла стихия и все это в одно мгновение, и чтоб помочь, выручить нельзя было – это действительно страшно. Я остался жив случайно. Но лучше все по порядку рассказать.
– Наш отряд,– помолчав, начал Филипп Харитонович,– в количестве двухсот восьми человек, был сформирован в Сухуми в августе 1942 года. Командиром назначили старшего лейтенанта Лежнева, комиссаром – политрука Самсонова, помощником командира отряда – лейтенанта Григория Клоповского. Я тогда только что прибыл
Отряд моряков вышел из Сухуми 21 августа и на третьи сутки в лесу принял первый бой с врагом. В этом бою, где морякам приходилось действовать в непривычной обстановке и без достаточного опыта, погиб лейтенант, начальник связи отряда, военфельдшер Бурков, родом со станции Свеча Кировской области и командир разведвзвода Исаев – вместо него и был назначен Гречаный.
В составе 168 человек моряки пришли 26 августа на Марухский ледник в район Водопада и сразу же начали подъем на перевал, где участвовали и в самых первых стычках с немцами, и в основных боях по прорыву к Клухорскому перевалу. Им было особенно трудно из-за черного цвета своей формы. Они приспосабливались: отрезали у снятых с погибших бойцов шинелей рукава и натягивали их себе на ноги, а другую шинель, обрезав ее покороче – на бушлат.
– Наш отряд был сильным подразделением как физически, так и морально,—рассказывал Филипп Харитонович,– большинство из нас уже воевали под Геленджиком и Туапсе, имели боевой опыт, хотя и не горный. Лежнев, кадровый морской офицер, подбирал в отряд в основном тех матросов и старшин, которых лично знал по службе, и это еще одна причина нашей братской дружбы на ледниках. Несмотря на исключительные трудности, выпавшие на нашу долю, любое задание выполнялось нами четко и успешно. Занимались мы чаще всего разведкой местности и сил противника, а когда случалась трудность на каком-либо участке обороны, нас бросали туда на помощь...
Девятого сентября к морякам прибыло пополнение – 110 человек во главе со старшим лейтенантом флота Ждановым. Уже на второй день командира пополнения постигло несчастье: он упал в трещину ледника и погиб.
Теперь моряки участвовали в тех непрерывных боях в районе Кара-Кая, Марух-Баши и горы “Сахарная голова”, о которых мы знаем из рассказов других участников. В ночь с 15 на 16 сентября моряки были посланы к “Сахарной голове” на помощь подразделениям 808-го полка. Они выполняли задание, но огромный снежный карниз, сорванный взрывами мин, подхватил моряков на крутом склоне и повлек вниз. Никому не удалось спастись, и отряд моряков как самостоятельная боевая единица перестал существовать...
– А я остался жив вот каким образом,– после длительной паузы сказал Филипп Харитонович. Сказав, он снова надолго замолчал, потирая заболевшие виски. Потом глухо, медленно и трудно продолжал: – У отряда была большая дружба с подразделениями полков, в частности 810-го полка. Вечером 15 сентября Окунев пришел в отряд и попросил Лежнева отдать в полк на некоторое время военфельдшера Александру Силину.
– Наши уже не справляются, – сказал Окунев,– так много раненых. А утром
– Добро, – сказал Лежнев, закуривая и передавая кисет Окуневу. – Только погодите чуток. С вами пойдет и Гречаный, я его на связь посылаю вон с тем батальоном.
Лежнев показал вправо, на батальон 808-го полка, готовящегося к атаке на “Сахарную голову”. Окунев кивнул головой, жадно закурил и, затянувшись, сказал:
– Красиво живете. Мы уже и запах табачка забывать стали.
– Да ну!—шутливо удивившись, сказал Лежнев,—а мы ничего. Егеря помогают... Потом крикнул:
– Старшина! Скажи морякам, пусть излишки табаку общевойсковым товарищам соберут. Скажи – пехота тоже курить хочет...
Через несколько минут перед Окуневым стоял туго набитый табаком вещмешок. Гречаный поднял его, забросил за плечо.
– Пошли,– сказал Окунев...
Гречаный и Силина должны были вернуться в отряд на следующий день к вечеру. Но возвращаться уже было некуда. Весь отряд начисто смела снежная лавина. Они остались в полку и воевали там почти до середины октября.
– Ко мне солдаты относились по-особому, – вспоминает Филипп Харитонович. – Каждый знал о трагедии моряков. И хоть гибелью там никого удивить нельзя было, а я все же чувствовал, что мне и кусочек получше подвинут, и местечко, чтоб спать, потеплее. Словом, как сирота, я там был в доброй и чуткой семье...
Силина оставалась в батальоне 155-й бригады, а Гречаный воевал на самой седловине перевала до девятого октября, когда он был тяжело контужен и обморожен. Он попал в госпиталь в Кабулети, потом в Батуми, в Ташкент и Троицк. Десять месяцев не поднимался он па ноги, а когда поднялся, то снова отправился па фронт. 26 марта 1945 года, находясь в Курляндской группировке, в бою он снова был тяжело контужен и ранен, после чего пролежал в госпитале непрерывно пятьдесят два месяца, то есть до 20 августа 1949 года. Вышел оттуда инвалидом Отечественной войны 1-й группы. Эту инвалидность имеет и сейчас.
Там, в Ессентуках, мы заканчивали беседу. Мы видели, как волновала она Филиппа Харитоновича, как тяжело переживает он снова утрату друзей, будто случилась она вчера, а не двадцать с лишним лет назад. По чести говоря, мы не хотели ее продолжать, щадя здоровье собеседника, но Филипп Харитонович спросил нас сам:
– Вас, должно, интересует, кого я запомнил по фамилии? Конечно, немногих. Годы и здоровье не те. Голова тяжелая становится, и память слабеет. Но тех, с кем был особенно близок, помню...
Ну, прежде всего, командир отряда Лежнев, о нем я уже говорил. Родом он был из Саратовской области или из самого города Саратова. Потом Григорий Клоповский, помощник командира, по-моему, из Миллерова он. Жена его с ребенком 1942 года рождения оставалась в Комсомольске-на-Амуре. Политрук Самсонов – из Куйбышевской области. Сержант-сверхсрочник Буйко – из города Красноярска. Сержант-сверхсрочник Бибиков – из города Горького пли Рыбинска. Старшина Михаил Бурлак из станицы Старо-Титоровка Темрюкского района Краснодарского края. Михаил Иванович Кондратенко, сержант срочной службы, откуда он, не помню, матрос Карнаущенко – из Умани, матросы Михаил Гаврилишин и Дмитрий Белуга – оба из Бершадского района Винницкой области, односельчане. И наконец, военфельдшер Александра Силина, родом из Новосибирской области, а к нам в отряд попала из Евпаторийского детского санатория, после того как тот эвакуировался.