Тайна масонской ложи
Шрифт:
— Извините, что перебиваю вас, — вмешался Тревелес, — но, раз уж вы упомянули масонов, мне хотелось бы затронуть один щекотливый вопрос, который мы могли бы сейчас все вместе обсудить.
Тревелес заговорил на эту тему, чтобы иметь повод проинформировать де ла Энсенаду о ходе проводимого расследования и чтобы морально подготовить всех присутствующих к той новости, которую он собирался им сообщить.
— Скажите нам, в чем и каким образом мы можем вам помочь, — отреагировал на слова Тревелеса де ла Энсенада.
— По моему мнению, я уже достиг определенных успехов в расследовании преступлений, которые не выходят у нас всех из головы, в том числе и совершенного всего два дня назад убийства монахини-затворницы сестры Фернанды.
Сидевшие за столом заинтриговано посмотрели на Тревелеса, а он продолжал:
— Я абсолютно уверен, что эти убийства были совершены двумя масонами — англичанами по национальности, — которые, по-видимому, действовали в рамках злонамеренных планов их Великого магистра Уилмора — ныне, к счастью, покойного.
Двое слуг внесли в столовую большие суповые миски, чтобы затем подать гостям первое блюдо.
— Я подумала, что при таком холоде горячий суп будет как нельзя кстати, — пояснила Фаустина.
Все сидевшие за столом охотно с ней согласились.
— Тревелес, расскажите нам об этих злонамеренных планах. — Маркиз де ла Энсенада не хотел, чтобы произнесенная алькальдом фраза не получила продолжения. — Вы можете объяснить нам все как можно подробнее?
— При совершении всех этих преступлений — кроме взрывов во дворце Монклоа, которые, по-видимому, объясняются несколько иными причинами, — были использованы своеобразные символы, соответствующие тому или иному принципу общества масонов. Я имею в виду пять великих ценностей, на которые, по всей видимости, направлены все самые возвышенные устремления масонов: красота, сила, мудрость, добродетель и милосердие. Мы не имели ни малейшего представления об этом до тех пор, пока не натолкнулись на пламенеющую звезду, прикрепленную к груди убитого альгвасила. — Хоакин с заговорщическим видом посмотрел на Марию Эмилию.
— Извините меня за мое невежество, но я не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Фаустина.
— Именно благодаря этой звезде мы смогли понять значение и всех остальных символов. Я знал, что эта звезда как бы объединяет самые главные постулаты масонской веры, и уже поэтому она является уликой, свидетельствующей о причастности масонов к этим преступлениям. Следует заметить, что я узнал о ней благодаря почти случайной встрече с одним из офицеров королевской гвардии — капитаном Воемером, — который, как выяснилось, был масоном. — Тревелес посмотрел на маркиза де ла Энсенаду. — Об этом я вас отдельно проинформирую.
Тут в разговор вмешался граф де Бенавенте, который, к удивлению присутствующих, начал рассказывать им о пламенеющей звезде.
— Для некоторых древних философов пламенеющая звезда является наиболее совершенным символом света, своего рода мистическим центром и даже символом божественности. Для масона она символизирует просвещение мира с помощью разума, являющегося ключом и средством к рассеиванию тьмы невежества. Пять оконечностей — или вершин — этой звезды ассоциируются с качествами, определяющими божественность, которая считается властью в ее максимальном выражении. Как уже сказал Хоакин, добродетель, красота, милосердие, сила и мудрость являются ценностями, к которым стремится это тайное общество — ныне уже запрещенное. Однако они также являются признаками божества, а масоны, насколько я знаю, поклоняются некому богу, которого они считают первичным по отношению к богам христиан, мусульман и буддистов. Этого бога, стоящего выше всех других богов, они обозначают буквой G, которая в древнееврейском языке соответствует букве «йод» — сокращенной форме тетраграммы «ЙХВХ», означающей «Яхве». Насколько мне известно, каждый масон стремится избавиться от того, что они называют ложными идеями и догмами, насаждаемыми религией, чтобы затем познать настоящую истину и просветить мир при помощи разума.
— Откуда ты все это знаешь? — спросила графа его супруга, удивленная не меньше, чем остальные присутствующие.
— Я тебе об этом никогда не рассказывал, но во время моих многочисленных поездок в Париж мне приходилось общаться с самыми различными людьми, и я даже познакомился с Великим магистром ложи «Великий восток Франции». Как-то само собой получилось, что между нами возникла довольно тесная дружба, благодаря чему у меня появилась возможность узнать о некоторых особенностях тайного общества масонов, о котором я раньше не имел ни малейшего представления. Он несколько раз приглашал меня на их собрания — они их называют заседаниями, — но я все время отказывался. Тем не менее мы частенько разговаривали с ним о мировоззрении масонов и особенно об этом символе, потому что он имеет для них огромное значение.
— Если я вас правильно понял, мы в данном случае имеем дело с каким-то строго регламентированным церемониалом, включающим в себя целую серию убийств, базирующихся на главных масонских догмах и связанных с этими пятью великими ценностями. Я прав? — маркиз де ла Энсенада произнес эти слова не для того, чтобы получить на них ответ, а чтобы тут же перейти к следующему вопросу, пришедшему ему на ум. — Однако они пока что убили четверых человек, а не пятерых, и, стало быть…
— Да, еще одного недостает, — согласился Тревелес. — Убийством главы иезуитов они символизировали уничтожение милосердия — поэтому они и вырвали у него сердце; убийство герцога де Льянеса символизировало уничтожение силы, а именно силы экономической, потому что герцог был представителем высшей знати; убийство альгвасила — это уничтожение мудрости, поэтому они и размозжили ему голову как центр мышления и знаний человека.
Хоакин выпил глоток вина, чтобы смочить пересохшее от волнения горло, и продолжил:
— Мы предвидели, что их следующее преступление будет направлено против монахов или монахинь, ведущих затворнический образ жизни, — ибо эти монахи и монахини являются символом добродетели, — но, тем не менее, нам не удалось остановить их, и сестра Фернанда стала четвертой жертвой.
— Исходя из ваших рассуждений, не хватает только красоты, — сказал де Сомодевилья.
— Именно так! И если мы хотим предугадать их дальнейшие действия, нам нужно понять, какая логическая связь объединяет их жертв. — Тревелес посмотрел на присутствующих с победоносным видом. — У меня есть предположение, которое представляется мне довольно обоснованным: все эти жертвы так или иначе связаны с запрещением масонства, которое вы инициировали несколько лет назад. — Хоакин посмотрел на де ла Энсенаду, понимая, что от него по данному вопросу можно получить очень важную информацию. — Вы лучше кого бы то ни было знаете, как готовился указ о запрещении масонства и кто сыграл главную роль в его появлении. Масоны уже отомстили иезуитам, знати, инквизиции и ордену францисканцев. Есть ли еще какая-нибудь организация или даже конкретный человек, которому они могли бы желать отомстить, но еще не отомстили?
— Чтобы ответить на ваш вопрос, необходимо иметь в виду, что в истории указа о запрещении масонства можно выделить два этапа: его подготовку и практическое выполнение. Если смотреть на этот указ именно с этой точки зрения, то получается, что инквизиция являлась его исполнителем, а францисканцы и иезуиты — при активнейшем содействии Раваго — всячески добивались его появления. Впрочем, не только они: к появлению этого указа приложили руку и некоторые представители знати. И если нужно искать потенциальных жертв среди тех, кто приложил руку к указу о запрещении масонства, но кого еще не тронули масоны, то мне приходит в голову лишь королевская семья, потому что причастность короля Фердинанда и его сводного брата Карлоса к этому указу вполне очевидна. А еще можно вспомнить и про меня, поскольку я был главным сторонником этого указа в нашем правительстве и именно я добился в конечном счете его подписания королем.
Замолчав, де Сомодевилья окинул присутствующих внимательным взглядом, а затем продолжил свои рассуждения:
— Мне кажется, что масонам вряд ли известны имена всех людей, которые причастны к указу о запрещении их общества, а потому нам сейчас следует обратить внимание только на тех из них, чье участие в этом деле очевидно. Давайте не будем слишком углубляться в эту проблему. Я полагаю, что они постараются отыграться на королевской семье или на мне.
Не очень радостные выводы маркиза заставили всех присутствующих приуныть.