Тайна масонской ложи

Гинер Гонсало

— Когда я смогу вас снова увидеть?

— Послезавтра. Бенджамин вернется не раньше чем через десять дней, поэтому у нас с вами еще есть время… — Кэтрин, тут же позабыв о возникшей между ними напряженности, обняла Хоакина и страстно поцеловала его в губы.

— Мы обошли уже пять монастырей, и перед каждым из них стоят стражники. Тебе это не кажется странным?

Двое мужчин только что прошли мимо монастыря Лас-Дескальсас-Реалес, стараясь внешне не проявлять интереса к нему, и теперь направлялись к монастырю

Кабальеро-де-Грасия, находившемуся в нескольких кварталах отсюда и принадлежавшему монахиням-францисканкам.

— Должен признаться, что следующий этап нашего плана особенно мне нравится. — Он улыбнулся, представив то, что вскоре должно было произойти. — Ты по-прежнему считаешь, что это должна быть именно голова?

— Мы об этом уже говорили, и ты знаешь, как я поступлю.

Они двинулись по улице Монтера и затем свернули направо, на улицу Кабальеро, примерно на середине которой и находился нужный им монастырь.

Они еще издалека увидели перед входом двоих стражников и в растерянности остановились. Отойдя затем в сторонку, они начали совещаться. У них возникла мысль пробраться в монастырь по крыше с соседнего здания, однако затем они решили, что это слишком рискованно, потому что им пришлось бы прыгать с большой высоты. На прямое столкновение со стражниками они тоже не решились: уж слишком опасно, и слишком мало шансов успешно осуществить то, что они запланировали.

Пока они раздумывали, как им проникнуть внутрь монастыря, решение — по воле случая — пришло само собой: они увидели, как в монастырь зашли два священника и при этом никто не потребовал у них документов. Переглянувшись, они довольно улыбнулись.

— Можно попробовать.

— Да. Мне кажется, это неплохая идея.

— Сделаем это завтра Я знаю, где можно достать соответствующую одежду.

Амалия раздвинула шторы, чтобы утреннее солнце осветило спальню, в которой она бодрствовала всю ночь, сидя у кровати Беатрис. Сейчас здесь находилась и Фаустина: узнав рано утром, что Беатрис стало хуже, она сразу же примчалась сюда.

— Я снова вызвала врача. Она почти всю ночь не спала, и у нее так и не спал жар. Я время от времени клала ей на лоб влажные тряпицы, чтобы облегчить ее страдания, а еще заставляла ее пить много воды. Однако ее состояние так и не улучшилось, и поэтому я позвала вас.

— Ты все делала правильно, Амалия. Теперь тебе нужно хотя бы немного отдохнуть. Ты иди поспи, а я посижу с Беатрис.

— Если позволите, я лучше останусь с ней. Я только пойду приготовлю вам завтрак и сразу же вернусь. Что вы хотите на завтрак?

— Спасибо, но мне сейчас не до еды. А ей принеси апельсиновый сок, немного хлеба и вино с сахаром. Это ее подбодрит, и она почувствует себя лучше.

Оставшись вдвоем с Беатрис, Фаустина с тревогой посмотрела на нее. Лицо Беатрис было бледным, а нос распух от удара, полученного во время стычки с цыганом. Фаустина уже знала от Амалии о событиях, происшедших вчера.

Когда графиня погладила руку Беатрис, та открыла глаза.

— Здравствуй, мама!

— Как ты себя чувствуешь, доченька?

Беатрис начала плакать.

— Что с тобой, мое солнышко? — Фаустина не на шутку встревожилась. Еще бы: она никогда не видела в глазах Беатрис ни одной слезинки, а теперь они хлынули ручьем.

— Я его потеряла… я это знаю… — с болью в голосе прошептала Беатрис.

— Что ты потеряла?

— Моего ребенка, — ответила она и безутешно зарыдала.

— Не говори глупостей. Сейчас придет врач и осмотрит тебя.

Фаустина стала платком вытирать слезы, струившиеся по щекам Беатрис.

— Его убили, мама… Я его больше не чувствую, — прошептала Беатрис, всхлипывая. — Это конец.

— Не думай об этом. Сейчас придет Амалия и принесет завтрак. Придет врач, и скоро тебе станет легче.

Фаустина нежно поцеловала девушку в лоб, почувствовав губами, что у нее высокая температура.

Врач пришел одновременно с Амалией и еще одним слугой. Фаустина вышла из комнаты, чтобы поговорить с врачом.

— У нее высокая температура. А еще она сказала мне кое-что ужасное, и я хочу, чтобы вы проверили ее предположение. Она беременна и говорит, что потеряла ребенка.

— У нее были какие-нибудь выделения этой ночью?

— Нет. Впрочем, давайте спросим об этом у ее служанки. Пожалуйста, подождите здесь.

Фаустина вскоре вернулась, но уже с Амалией. Врач повторил свой вопрос.

— Примерно час назад у нее было небольшое кровотечение, — сказала Амалия. — По правде говоря, мне было страшно на это смотреть, но я все-таки вытерла ее, как смогла, стараясь, чтобы она не проснулась и ничего не заметила.

— Понятно. Пойдемте к ней!

Они вошли втроем в спальню, врач подошел к кровати и стал разговаривать с Беатрис очень ласково. Беатрис отрешенно смотрела на него. Он пощупал ей пульс и измерил температуру, а затем осмотрел слизистую оболочку рта, глаза и ушные раковины. После этого врач попросил Беатрис снять одежду, чтобы он мог осмотреть ее грудь и живот. Все трое с ужасом заметили большое темное пятно, верхняя граница которого находилась всего в нескольких сантиметрах ниже пупка, и тоненькую струйку крови, сочившуюся у нее между ног.

Врач попросил принести горячей воды и мыло, чтобы можно было вымыть Беатрис и затем осмотреть ее лоно. Беатрис снова начала плакать. Она чувствовала, что по внутренней части ее бедер течет какая-то жидкость, и понимала, что это не предвещает ничего хорошего.

Дожидаясь, когда принесут горячую воду, врач пустил Беатрис кровь из запястья, чтобы сбить Жар. Вскоре пришла Амалия: она принесла глиняный кувшин и таз с горячей водой. Несмотря на протесты Беатрис, врач тщательно осмотрел ее тело, а затем попросил очень осторожно ее помыть. По его взгляду было видно, что дело плохо. Снова поговорив с врачом в коридоре, Фаустина, еще больше опечалившись из-за услышанного, наклонилась к Беатрис, чтобы — в самой деликатной форме — попытаться ей все объяснить.