Тайна Медвежьей лощины

Мальцева Ирина

По мнению Олега, ничего особенного, и зря Петр Алексеевич думает, что ребята доставят много хлопот. Если их правильно ориентировать на спорт или краеведение, то…

Не успел вожатый додумать мысль, как в хвосте автобуса возникла потасовка. Один картежник уличил другого в мошенничестве и теперь требовал вернуть нечестно выигранные деньги.

Старший воспитатель быстро навел порядок, забрав карты и пересадив буяна на переднее сиденье, поближе к кабине водителя. Тот еще долго что-то бурчал себе под нос, грозил кулаком оставшимся, а потом сунул

в рот пару пластинок жвачки, откинулся удобнее на спинку сиденья и прикрыл глаза, словно ничего и не было.

– Слышь, – сидящий у окна паренек дернул за рукав Саньку Турова, – а ведь мы кружим на одном месте.

– С чего взял? – удивился Санька. – Едем и едем.

– Я заметил, солнце было слева, потом справа, сейчас снова слева. О чем это говорит?

– Ну?

– Мы едем по кругу.

– Зачем? – белесые брови Саньки поднялись до середины лба. – Бензина много, да? Девать некуда?

– Не знаю, но если это так, то нас хотят обдурить, чтобы мы думали, что уехали далеко от города. А на самом деле автобус круги дает, чтобы запутать нас, чтобы мы не рискнули в бега удариться.

– Ну, ты даешь! Тебя как звать-то? Следопыт или Фенимор Купер?

– Сам ты Купер, не веришь – не надо.

Сосед отвернулся к окну. Но через некоторое время снова посмотрел на Саньку.

– Клим. Клим Дорошин. А ты?

– Саня Туров. Но меня все Дизелем зовут.

– Почему Дизелем?

– Да так, получилось, – замялся парень. – Застукали меня раз, когда я на крыше дизельтепловоза катался. Ну, знаешь, вот так прицепишься и катишь.

– А не страшно было? В прошлом году один такой сорвался и под поезд. По телеку показывали.

Санька нахмурился.

– Было дело…Ладно, проехали. Я теперь этими глупостями не занимаюсь. Веришь?

– Верю, – охотно подтвердил Клим. – Давай держаться вместе!

– Давай.

Теперь и Санька заметил, что солнце светит не с той стороны. Он уже хотел спросить об этом вожатого, сидящего около двери, но Клим больно ткнул его в бок.

– Зачем им знать, что мы догадались? – прошептал Клим. – Пусть думают, что мы такие же лохи, как и другие.

– Это я – лох? – между спинками сидений просунулась рыжая голова. – А ты, значит, умник? Я, между прочим, уже давно заметил, что мы мимо одного места два раза проехали.

– Какого места? – спросил Клим.

– Большую колдобину заметил, где автобус забуксовал? Наискосок две березки из одного корня растут? – парень растопырил пальцы. – Так вот, может, и третий раз мимо одного места едем, не знаю, но два раза точно. Кстати, меня Яриком зовут.

– Ярик, потому что рыжий? – подначил Клим.

– Потому что фамилия Яровой, понял?

– Не кипятись, – осадил Ярика Санька. – А я Дизель. А это Клим.

– Потому что Климов фамилия? – усмехнулся Ярик.

– Потому что имя Клим, – отрезал Дорошин.

Теперь уже трое внимательно смотрели в окно.

А за окном проплывали вековые деревья, и было удивительно, что такая чащоба находилась недалеко от города.

– Я знаю

только одно место, похожее на это, – нарушил молчание Клим. – Мы с отцом на охоту сюда ходили. Это рядом с Большой пустошью, что на левом берегу реки. Там еще высохшее болото, куда все охотники на диких уток охотятся и гусей. А если на тот берег перейти по броду, окажешься в Медвежьей лощине, которая поднимается вверх до Черных камней. Только туда не добраться – лощина заросла, да и тропа под ногой осыпается. Загремишь – костей не соберешь.

– Ты там был? – в глазах ребят горело любопытство вместе с уважением.

– Был. С отцом. Давно.

Клим замолчал, отвернувшись к окну. Видно, неприятно вспоминать. А вспомнить было что.

Его отец был заядлым охотником. Не было в округе места, которое бы он не обошел по нескольку раз. И трофеи были хороши: то зайцев принесет, то глухаря. В сезон однажды кабанчика подстрелил. Клим гордился сильным, умным, удачливым, отцом. Часто бывал у того на работе в автомастерской. Отец был классным специалистом, восстанавливал автомобили после аварий, на слух мог определить, что с движком или коленвалом.

И все было хорошо, пока год назад отец не ушел из семьи. Клим обвинял во всем мать, которая была недовольна частыми отлучками отца, его охотой, друзьями.

– По-твоему я должен целый день возле тебя торчать? – кипятился отец. – Могу я после работы отдохнуть?

– А я могу? – в свою очередь кричала мать. – Я целый день на ногах, в нервотрепке. Дома хочется тишины и покоя!

– Да я тебя не тревожу, – упрекал отец, – я наоборот оставляю тебя в покое. Дай мне возможность делать то, что я хочу. Ну не могу я часами смотреть телевизор, как ты!

– Конечно, часами в гараже или в лесу лучше, чем дома с семьей, – не унималась мать. – Вот мой отец всегда…

– А мой отец охотником был, и я в него, и сын мой будет охотником…

И такие скандалы возникали все чаще и чаще, пока отец однажды не собрал чемоданы, захватил охотничье ружье и снаряжение и не ушел.

Клим очень переживал разрыв родителей, часто бегал к дому, где сейчас проживал отец. Видел, как тот возвращается усталый после работы. Сын часто звонил отцу, а тот говорил, что скучает, что ему плохо без Клима, обещал взять на очередную охоту.

Но однажды Клим решил встретить отца после работы у мастерской. Может, они сходят куда-нибудь или просто погуляют, поговорят.

В тот день отец работал до обеда. Клим ждал его напротив мастерской, возле кафе. Когда отец вышел из ворот, из стоящей у тротуара машины его окликнули. Он обернулся, заулыбался. Из машины вскочила девочка лет шести. Она, раскинув руки в сторону, кинулась к отцу, тот подхватил её, закружил. Девчонка пищала от страха, но была довольна-предовольна. Потом из машины показалась молодая женщина в ярком платье, на высоких каблуках. Не выпуская девчонки из рук, отец обнял женщину, и они веселой компанией пошагали к машине. Мотор заурчал, помигал поворотником и исчез в густом потоке машин.