Тайна моего мужа
Шрифт:
Иногда в конторе Уилл прибегал к нарочито мужественному, рассудительному, но властному тону, если хотел, чтобы что-то было сделано определенным образом. Тесс с Фелисити никогда ему этого не спускали. И сейчас он воспользовался этим тоном, как будто пришло время взять ситуацию в свои руки.
Да как он смеет!
Тесс подняла сжатые кулаки и ударила ими по столу с такой силой, что тот пошатнулся. Она никогда прежде так не делала. Жест показался ей смехотворным, нелепым, но отчасти волнующим. Она с удовольствием отметила, что и Уилл, и Фелисити вздрогнули.
– Я скажу вам, что будет дальше, – сообщила она, поскольку внезапно все стало
Все просто.
Уиллу с Фелисити нужно развить роман дальше. Чем раньше, тем лучше. Эти затеплившиеся между ними отношения должны идти своим чередом. Пока что это слишком сладко и волнующе. Встречаясь тоскующими взглядами над фиолетовым драконом «Стоп-кашля», они чувствуют себя несчастными влюбленными, Ромео и Джульеттой. Нужно, чтобы все стало потным, и липким, и постыдным – и, в конце концов, будем надеяться, с Божьей помощью, заурядным и скучным. Уилл любит сына, и, как только туман похоти рассеется, он поймет, что совершил ужасную, но вполне поправимую ошибку.
Все еще можно наладить.
И единственным выходом для Тесс было уехать. Сейчас же.
– Мы с Лиамом уедем в Сидней и поживем там, – сообщила она. – С мамой. Она звонила пять минут назад и сказала, что сломала лодыжку. Кому-нибудь нужно побыть там, чтобы помогать ей.
– О боже! Как так вышло? Она в порядке? – ахнула Фелисити.
Тесс не обратила на нее внимания. Фелисити больше не имела права изображать заботливую племянницу. Она превратилась в «другую женщину». А Тесс осталась женой, и она намеревалась бороться с бедой. Ради Лиама. Она будет бороться и победит.
– Мы поживем у нее, пока нога не срастется.
– Но, Тесс, ты не можешь увезти Лиама в Сидней.
Властный тон Уилла куда-то делся. Он вырос в Мельбурне. И никогда прежде даже вопрос не вставал, не переехать ли им куда-нибудь.
Он воззрился на Тесс с обиженным видом, словно Лиам, которого за что-то несправедливо отчитали. Затем его лицо прояснилось.
– А как насчет школы? – спросил он. – Он не может пропускать занятия.
– Он может одну четверть проучиться в школе Святой Анджелы. Побыть подальше от Маркуса, что уже хорошо. Ему будет полезно полностью сменить обстановку. Он сможет ходить до школы пешком, как я когда-то.
– Ты не сможешь его туда зачислить, – отчаянно возразил Уилл. – Он же не католик!
– Кто сказал, что он не католик? – удивилась Тесс. – Он окрещен в католической церкви.
Фелисити открыла было рот, но тут же закрыла его снова.
– Я все устрою, – заверила их Тесс, хотя понятия не имела, насколько трудно это сделать. – Мама знает людей из церкви.
Пока Тесс говорила, на нее нахлынули воспоминания о школе Святой Анджелы, крошечном местном католическом заведении, в котором учились они с Фелисити. Игра в классики в тени церковного шпиля. Звон колоколов. Сладковато-гнилостный запах бананов, забытых на дне портфеля. Школа стояла в пяти минутах ходьбы от маминого дома, в конце тупика, окаймленного деревьями, и летом лиственный полог над ним напоминал своды собора. Уже осень, но в Сиднее еще достаточно тепло для купания. Листья амбровых деревьев сейчас зеленые с золотом. Лиам будет ходить по россыпям бледных розовых лепестков на неровных дорожках.
Кое-кто из старых учителей Тесс еще работал в школе Святой Анджелы. Ребята, с которыми они с Фелисити вместе учились, выросли и превратились в родителей, отправляющих туда собственных детей. Мама порой упоминала их имена, но Тесс не могла до конца поверить, что они
6
Министрант – в латинском обряде католической церкви мирянин, обычно юноша, прислуживающий священнику во время мессы и иных богослужений. То же, что алтарник в византийском обряде.
Сможет ли она на самом деле так поступить – увезти Лиама в Сидней и устроить в свою начальную школу? Это казалось невозможным, как если бы она пыталась отправить сына назад, во времена собственного детства. На миг у нее опять закружилась голова. Ничего этого не будет. Разумеется, она не может забрать Лиама из школы. Ему к пятнице задана работа по морским животным. В субботу будут спортивные соревнования. Ей нужно развесить выстиранное белье, а завтра с утра встретиться с возможным новым заказчиком.
Но Уилл с Фелисити снова обменялись взглядами, и сердце ее сжалось. Она посмотрела на часы: восемнадцать тридцать. Сверху донеслась музыкальная тема этой невыносимой передачи, «Потерявший больше всех». Должно быть, Лиам переключил телевизор с воспроизведения на обычный канал. Вскоре он начнет прыгать по программам в поисках чего-нибудь со стрельбой.
– И за ничего вы не получаете ничего! – выкрикнул кто-то в телевизоре.
Тесс терпеть не могла бессмысленные мотивационные реплики, которые использовались в этой передаче.
– Мы вылетаем сегодня же, – решила она.
– Сегодня? – переспросил Уилл. – Ты не можешь увезти Лиама сегодня.
– Могу. Вылет в девять вечера, мы прекрасно успеем.
– Тесс, – вмешалась Фелисити. – Это уже чересчур. Тебе и вправду необязательно…
– Мы не будем путаться у вас под ногами, – ответила Тесс. – И вы с Уиллом сможете наконец-то переспать. Прямо на моей кровати, я как раз с утра поменяла белье.
А в голову ей пришло еще кое-что – она ведь могла бы сказать вещи и похуже.
Фелисити: «Ему нравится, когда женщина сверху, и вам повезло, что ты так сильно похудела!»
Уиллу: «Только не рассматривай вблизи ее растяжки».
Но нет, это они должны чувствовать себя грязными, словно придорожный мотель. Она встала и разгладила спереди юбку.
– Вот и все. Вам придется самим управляться с агентством. Скажете заказчикам, что у меня чрезвычайные семейные обстоятельства.
Вот уже что правда, то правда.
Тесс собрала недопитые кофейные кружки Фелисити, подцепив пальцами столько ручек, сколько удалось. Затем передумала, составила их обратно и, на глазах у Уилла с Фелисити, тщательно выбрала две самые полные. Подняла их, умостив донышками на ладонях, и с прицельной меткостью игрока в нетбол выплеснула остывший кофе прямо в их глупые, искренние, виноватые лица.