Тайна могильного креста
Шрифт:
Упал батюшка, пронзенный сразу несколькими стрелами. Воевода шел один. Стрелы торчали в его теле — а он все шел. Только ослабел его шаг, и закружилось все вокруг. Прошептали губы последнее:
— Богу нашему слава, и ныне, и присно, и во веки… — и сомкнулись уста.
Стало
Хан, не желая зреть потери, от которых холод не покидал тело, долго не садился на лошадь. Но не вытерпел, сел и поехал по полю битвы. Горькие слезы текли по смуглому скуластому лицу — сколько славных воинов нашло себе здесь могилу!
Рассвирепел хан. Приказал взять город. Пошли на приступ его верные воины. Снова затрещали стены, вдребезги разлетелись ворота. Враг ворвался наконец туда, куда столько дней был прегражден ему путь. Но и здесь не легко было его продвижение. Подстать своим мужьям, братьям, отцам, дрались оставшиеся козельские женщины. Как разъяренные тигрицы, бросались на врага, царапались, рвали зубами. Только смерть останавливала их.
Вот горбатая старуха с крючковатым носом безжалостно льет кипящую смолу на голову врагам — и вскоре ее тело бьется, как стяг, на поднятых копьях. А вот совсем ребенок тянет отцовский лук, и летит стрела, пронзая врага. Но и его пригвоздила меткая татарская стрела к горящей стене его же дома.
Горел город! Пылал буйным пожарищем, лишь бы не достаться врагу. Это последнее, что могли сделать его защитники.
Но вот затихли удары клинков. И всадник поскакал к ханскому шатру с вестью,
— Город пал!
Слаще этих слов хану еще не доводилось слышать.
— Велики ли наши потери?
— Они огромны, джихангир, — всадник повалился в ноги победителя.
До боли сжимает хан побелевшей рукой плеть, скрежещет зубами.
— Ахмат! — рычит хан. — Сейчас же скачи в город! Отрубите всем пленным головы! Пусть знает каждый, как противиться нашей воле!
Долго не было Ахмата. А когда вернулся, низко опущена была его голова.
— Пленных нет, — едва слышно сказал он.
— Как нет? — взъярился хан. — Вели найти ихнего князя!
Долго искали его, да разве найдешь? Земля красна от потоков крови, в кровавой реке, видать, утонул князь…
— Могу-Болгусун [33] , — только и сказал Батый, отворачиваясь от подданных.
Снялись татарские полки, поспешили уйти с места страшного побоища. Проезжая мимо дымящегося пепелища — всего, что осталось от города, хан возликовал:
33
Могу-Болгусун — буквально: Злой Город (тюрк.).
— Ни один урус не ушел отсюда живым! И некому будет оплакивать погибших!
Но нет! Встал, вырос крест! Он и сегодня стоит. Поклонитесь ему, люди! Под ним спят герои.