Тайна «морского ежа»
Шрифт:
Машина было сдвинулась, но у нас не хватило сил ее удержать. Колеса снова съехали в грязь и увязли еще сильнее, чем раньше. Мсье Шарве посмотрел на часы.
— Еще не поздно, только шесть часов… Позовите на помощь друзей. Какого черта! Вытащим мы эту машину или нет?
Навалившись всемером, мы действительно приподняли машину, но теперь увязли передние колеса. Все наши усилия ни к чему не привели…
Это была катастрофа. Теперь уже и отец Мади начал нервничать. Только машина техпомощи сможет вытащить нас отсюда! В Пор-ле-Руа живут два механика,
— Все пропало! Все пропало! — сердился мсье Шарве. — Сейчас уже поздно… Я все-таки пойду в деревню, а вы пока бегите в порт, посмотрите, привез ли что-нибудь "Морской еж". Только куртки возьмите, скоро опять будет ливень.
Мы быстро натянули куртки и помчались к порту. Скоро действительно хлынул дождь. Единственным ненадежным укрытием был дырявый тростниковый навес над террасой кафе.
— Парижанок не видно, — заметил Малыш. — Плохой знак.
— Может, они просто испугались дождя? — ответил Стриженый. — А скорее всего, не хотят, чтобы их заметили: в такое время мало кто гуляет.
Других любопытных тоже не было. Рыбаки еще не вернулись — впрочем, их и было немного, пять или шесть лодок покачивались на воде, привязанные около берега. Простака тоже не было. Наверно, ему было нелегко отказаться от слежки за "Морским ежом", но пришлось вместо этого чинить "Пескаду". Вдруг Мади толкнула меня.
— Смотри, едет!
Разбрызгивая воду, грузовичок из Нима, а за ним еще одна машина, без надписи на кузове, но с номером департамента Эро, приближались к нам.
Вот на фарватере появилась первая лодка — "Трамонтана"; за ней шел "Морской еж". Бартавеля и юнгу едва можно было узнать в мокрых желтых резиновых плащах. Они принялись разгружать ящики; мы посчитали: их было семь. Это были все те же большие, почти новые ящики. Водитель грузовика помог морякам сложить их на берегу перед погрузкой.
—, Заметьте, — прошептал Гиль, — он берет сначала ящики Бартавеля, хотя "Трамонтана" пришла раньше. Он эти положит в глубину, а остальные сверху… Это на тот случай, если его проверят по дороге.
Одна за другой подошли еще три лодки, и наконец последняя, четвертая. С них сняли еще несколько маленьких ящиков, которые погрузили на два грузовика. Сапожник рядом со мной дрожал от бессильной ярости.
— Подумать только, теперь придется ждать до завтра! А если сегодняшнее свидание Жермены будет последним?..
И тут под его черной шевелюрой подул ветер безумия. В тот момент, когда водитель садился за руль, Сапожник быстро огляделся, убедился, что ни Бартавель, ни юнга его не видят, перебежал через набережную, влез в грузовик сзади и втиснулся между двумя рядами контейнеров.
Он так быстро принял это решение, что никто из нас не успел среагировать. Только Мади тихо и изумленно охнула, и грузовик резко тронулся. Мы только и успели увидеть, что Сапожника, который помахал нам каким-то предметом, а другой рукой указал на мостовую.
Он показал на дорогу, — сказал Стриженый. — Он жалеет, что уехал.
Дело не в этом, — ответил Корже. — Он показал* нам что-то, что вынул из кармана. Что это могло быть.
Блокнот, — уверенно сказал Гиль. — Это его зеленый блокнотик, который он всегда таскает с собой.
Блокнот? — удивилась Мади. Она задумалась и воскликнула — Правильно! Поняла! Он хотел сказать, что будет выкидывать листки из блокнота на дорогу, чтобы мы знали, куда они поехали…
Гениально! — закричал Стриженый. — Он хочет, чтобы мы ехали за ним. Быстро за велосипедами!
Дождь немного поутих. Мы сломя голову помчались к Сосновой стоянке. Мсье Шарве все еще искал механика.
Делать нечего, — сказала Мади, обеспокоенная судьбой Сапожника. — Мы не можем ждать папу. Я еду с вами.
На чем? — удивился Гиль. — У тебя же нет велосипеда.
Я возьму велосипед Сапожника. Он мне как раз по росту.
По пути заедем в "Эльдорадо", — предложил Гиль. — Возьмем Простака, он знает эти места лучше, чем мы.
Но Простака не оказалось дома, и на берегу около лодки мы его тоже не заметили. Как сумасшедшие крутя педали, мы выехали на дорогу на Эг-Морт, по которой уже полчаса назад уехал грузовик. До старой крепости была только одна дорога, она шла вдоль протока, идущего к морю. У стены я остановился, чтобы посмотреть на карту, лежащую у меня в кармане вместе с клетчатой кепкой.
— Смотрите! В трех километрах отсюда отходит другая дорога, поменьше, она идет на восток.
Несколько хороших рывков, и мы оказались на перекрестке. Все слезли с велосипедов и принялись осматривать шоссе.
— Ура! — почти сразу закричал Стриженый. — Мади была права, грузовик свернул здесь. Нам повезло: если бы сегодня был мистраль, он бы сдул листки.
Мы свернули на проселочную дорогу. Пейзаж вокруг становился все более диким. Волны прудов, некоторые из которых были величиной с настоящее озеро, подходили к самой дороге. Большие птицы с крыльями, розовыми по краям, тяжело взлетали при нашем приближении. Мой бедный Кафи, мокрый и дрожащий, даже не смотрел на них… Тем временем дождь кончился. В облаках уже появлялись просветы.
— Сколько нам еще ехать? — беспокойно спросила Мади, вспомнив об отце.
Мы уже проехали добрых десять километров после Эг-Морта, когда оказались на пересечении нескольких грунтовых дорог, ведущих к виднеющимся вдалеке хуторам, прячущимся за стеной тамарисков. Ни одного листка. Значит, грузовик поехал дальше. Вскоре мы увидели реку, какой-то приток Роны, через которую был перекинут узкий мост. Карта сообщила, что за рекой начинается Камарг, славящийся своими быками и дикими лошадьми.
Мы снова сели на велосипеды и переехали на другой берег. Было уже десять часов. Сколько времени мы потеряли из-за этих остановок! Мади беспокоилась все сильней — и за Сапожника, и за родителей.