Тайна невидимого убийцы
Шрифт:
— А что это был за голос? — спросил он.
— Без акцента, четко выговаривающий слова, но немного приглушенный, как будто говорили через платок или кусок ткани. Это был голос уверенного в себе человека. Текст — то довольно жалкий: «Вам обоим несдобровать».. Никогда не слышал ничего более вульгарного!
— Ты сообщишь в полицию? — осведомился Франсуа.
— И не подумаю. При моей профессии подобные угрозы приходится выслушивать довольно часто. А вот тебя надо от всего этого оградить. Отныне я больше не буду оставлять тебя одного. Я попрошу
— Хм, пожалуй, нет… впрочем, да, немного. Я люблю чувствовать себя свободным. И вообще я предпочел бы заниматься расследованием вместе с тобой.
— Ну что ж… Для начала я намерен поговорить с офицером жандармерии. Если хочешь, пойдем со мной.
Франсуа только кивнул. Он не любил шумно выражать свои эмоции.
У моста Арш было полно народу. Тело уже увезли, но четверо жандармов еще охраняли место, где лежал убитый, не пуская уда любопытных. Адвокат быстро поговорил с жандармом, тот кивнул, и мэтр приступил к осмотру берега.
— Я думаю, — объяснил он сыну, — что преступник мог подойти к этому человеку только по воде. Представь себе рыбака в высоких сапогах, который стоит по колено в воде и удит рыбу. Разумеется, человек с биноклем не обращает на него никакого внимания. Тогда рыбак, подойдя поближе, подзывает незнакомца к самой кромке воды. Гляньте, мол, сколько рыбы, ее руками можно собирать, так она одурела от жары. Бедняга наклоняется, а рыбак хватает его за шею, погружает лицо в воду и топит. Вот и все! Преступник собирает свои удочки и удаляется.
Франсуа было стыдно, что он сам не додумался до такого простого объяснения. Но одна деталь его смущала: бинокль! Незнакомец мог не только издалека увидеть приближающегося рыбака, но и узнать его.
— Правильно! — одобрил адвокат. — И это доказывает, что убийца знал несчастного, а тот его — нет. Бинокль был нужен убитому для осмотра местности. Похоже, в этом и состояло его задание: оглядеть окрестности, проследить за передвижениями местных жителей, и все это под видом беззаботного туриста. Разумеется, какой — то рыбак не вызвал у него подозрений. Ты согласен?
Конечно, Франсуа был согласен. Но на всякий случай они еще раз осмотрели место, где лежало тело.
— Да здесь уже все облазили! — сказал жандарм.
— А что говорит врач?
— Он сам ничего не понимает. Его поразило, что лицо убитого искажено гримасой, как при отравлении. Вскрытие покажет.
— А где живет этот врач?
— На Церковной площади, его зовут доктор Шайю. Вскрытие произведут в Сен — Флуре.
— Пожалуй, мы зайдем к доктору.
Мсье Шайю начал с того, что заявил: до трех он никого не принимает. Правда, в конце концов, учитывая обстоятельства дела, он все же согласился с ними поговорить. Впрочем, он не видел в этой истории ничего необычного. Его смущала только одна деталь, а именно: похоже, что, кроме удушения, имел место перелом шеи. Убийца был, видимо, исключительно сильным человеком. И, кроме того, эта гримаса…
— Какая гримаса?
— Сокращение мышц лица, как при отравлении. Я уже говорил об этом жандармам. Но все это, конечно, необходимо проверить. Признаюсь вам, я привык иметь дело с инфарктами, кровоизлияниями и другими обычными случаями — вы ведь понимаете, что я имею в виду? Ну и со змеиными укусами, разумеется. Сейчас у нас просто бедствие.
— Да, кстати! Мне тут пришла в голову одна идея… Скажите, в тех случаях, когда люди умирают от укуса змеи, тоже происходит характерное сокращение мышц?
Доктор даже опешил.
— От этого давно никто не умирает! — пробурчал он наконец. — Вы забываете, что у нас есть противозмеиная сыворотка!
«Странно, что папе пришла в голову эта мысль, — подумал Франсуа. — Он всегда так логично рассуждает… Но, видно, иногда его тоже заносит… как и меня».
Кто — то прошел мимо окна, и доктор показал на него движением головы.
— Вот кто мог бы вам об этом рассказать. Густу знает о гадюках гораздо больше, чем я. Уже три часа, душно… Будьте уверены — он направляется именно туда.
— Куда это?
— Да за гадюками, черт возьми! Он ходит за ними, как другие ходят за грибами или улитками. Сами посмотрите. У него всегда с собой два мешка; тот, что побольше, — для змей. Под мышку раздвоенную палку — и вперед!
— И помногу набирает?
— Думаю, что за один раз с десяток, не меньше. Но и не больше — дальше он просто считать не умеет. Вы, наверное, знаете, что он не в себе после расстрела. И все же он неплохо приспособился зарабатывать себе на жизнь! Иногда он приводит ко мне больных, и я спешу дать ему десять франков, лишь бы он скорее ушел. Сами понимаете, что его просто невозможно впустить в дом!
— А как выглядит укус змеи? — поинтересовался Франсуа.
— По — разному. Чаще всего на кисти или щиколотке можно увидеть две четко обозначенные красные точки. Но место укуса быстро опухает, и это довольно опасно.
— А его самого никогда гадюки не кусали?
— Конечно, кусали. Но у него уже давно развился иммунитет. Возвращаясь к убитому, должен вам сказать, что причиной смерти я все же считаю сердечный приступ.
— Спасибо, доктор.
Выйдя на улицу, мэтр Робьон взглянул на часы.
— Если ты не устал, я предлагаю пойти взглянуть на владения Густу. Не бойся, входить на ферму мы не будем. Но он меня заинтриговал. Ты только представь себе жизнь этого бедняги! Всегда один, всегда настороже, повсюду мерещатся враги, — и так сорок лет! Кстати, я навел справки насчет кладбища. Жермена Вейр говорит, ни для кого не секрет, что Густу носит цветы на могилу девушки. Мы думали, что он делает это раз в год, и ошибались. Он почти ежедневно ходит на кладбище! Разумеется, это никого не интересует. А я, честно говоря, растрогался. Даже пережитый во время расстрела ужас не смог убить в нем эту любовь! Не считает ли он гадюк воплощением мирового зла?