Тайна Обители Спасения
Шрифт:
Валентина почувствовала, что укротительница прижала ее к своей груди.
– Да, я понимаю вас, моя добрая Лео, – прошептала она. – Когда я сказала, что я совсем одна, я была неправа: ведь вы сейчас рядом со мной. Слава Господу, который направил вас ко мне! Но до сегодняшнего дня я действительно была одна. Не спрашивайте меня, я знаю, что вы хотите спросить. Люди, которые меня окружают, делятся на две группы. Конечно, маркиза д'Орнан, которая два года была для меня матерью, предана мне до глубины души. Она не состоит в заговоре, наоборот, она – жертва, потому что ее единственный сын,
На этот раз вдова не вздрогнула. Когда опасность угрожала лично ей, она всегда оставалась спокойной.
Леокадия почувствовала, что девушка обнимает ее, и молча улыбнулась.
– Какая вы храбрая, мамаша Лео! – с чувством произнесла Валентина. – Если только против этих страшных людей можно бороться, то нас спасете именно вы! Теперь я расскажу вам, как я получила письмо Мориса и как мне удалось не только выйти из своей тюрьмы, но и проникнуть в его темницу.
XII
ШПИОН
Валентина не ошибалась: за занавесками алькова находилась открытая дверь, ведущая в темную комнату. Там стоял человек, прильнувший лицом к матерчатой перегородке, которая отделяла его от алькова; в ткани были проделаны маленькие дырочки. Выглядел этот человек довольно странно. Он напоминал комедианта, которого застали в момент переодевания.
На шпионе была одежда, которую носил Констанс, но лицо и волосы принадлежали вовсе не лекарю, а тому молодчику, которого мы с вами уже встречали как-то вечером, когда он садился в карету, управляемую Джованом-Баттистой. Вначале на нем был плащ с широкими рукавами и меховые сапоги, а потом он превратился в элегантного кавалера в черном фраке, белых перчатках и лакированных туфлях и был представлен гостям особняка маркизы д'Орнан как барон де ля Перьер.
Приятель-Тулонец прекрасно видел укротительницу и Валентину, сидевшую у камина, однако он не слышал ни единого слова, и это его весьма беспокоило.
«Старик сильно сдал, – думал шпион, – он становится жалким. Кажется, его склонность повсюду расставлять сети превратилась в болезнь. Однажды утром мы проснемся и увидим, что запутались в нашей же паутине. Зачем ему это надо? Ведь лейтенант уже сам попросил яду! Что же касается его подруги... Когда во дворе найдут тело сумасшедшей, которая воспользовалась сном охраны, чтобы выброситься из окна, это ни у кого не вызовет подозрений. Сегодня я опять выполнил его приказ: я нашел эту женщину, представляющую для всех нас большую опасность. Если бы я не сделал этого, меня могли бы убить. Однако с этим пора кончать. Время старика прошло, надо ему уступить место молодым! И не я один так думаю...»
Как раз в тот момент вдова вздрогнула в первый раз, узнав, что Валентина видела Мориса. Девушка попыталась исправить оплошность укротительницы, притворившись, что ее разбудил внезапный толчок, но обмануть Лекока было непросто.
– Уверен, малышка водит нас за нос! – прошептал он. – А мы создаем ей для этого великолепные условия! Она такая же сумасшедшая, как я – папа римский. Просто девочка – первоклассная актриса. Наверное, сейчас она сказала циркачке что-то важное, и вполне вероятно, что это может повредить нам.
Шпион стал еще более внимательно наблюдать за Леокадией. Однако теперь вдова сидела неподвижно.
...Прошло довольно много времени, но госпожа Самайу и Валентина молчали и не шевелились.
Это вызвало у Лекока сомнения в правильности его предположения.
«Не слишком ли я высокого мнения о девчонке? – размышлял он. – Неужели она в состоянии так ловко обманывать нас? К тому же циркачка – такая простушка... Вряд ли она смогла бы ей подыграть. В любом случае, единственное, что мне остается, – продолжать наблюдение. Поживем – увидим, хотя к полковнику, думаю, это не относится: уж слишком он одряхлел».
Тем временем Валентина продолжала рассказывать укротительнице на ухо свою историю.
– Проснувшись однажды утром, – шептала она, – я обнаружила у себя на груди какую-то бумажку. Это оказалось письмо от Мориса. Тогда я была одна и сразу смогла его прочесть.
В тот же день за занавесями моего алькова, в глубине, мне впервые послышалось чье-то дыхание. Я несколько раз проводила рукой по ткани и в конце концов поняла, что за ней нет стены.
Но кто же принес письмо? Сначала я подумала о Фан-шетте. Она так привязана ко мне и к тому же очень любила Реми, моего брата...
Я не могу рассказывать вам все сразу, – внезапно перебила себя девушка. – Историю Реми вы узнаете немного позже.
Однако потом я решила, что Фаншетта не могла этого сделать: ведь она тоже считает, что я сошла с ума, – продолжила свое повествование Валентина. – Поэтому я не решилась ей довериться. Что же касается моей горничной, Виктории... Боюсь, что ее подкупили. Но кто же тогда? Может быть, маркиза? Нет, это невозможно. Эта женщина так наивна! Она ничего не видит вокруг себя. Думаю, что она жива до сих пор только благодаря этому.
Итак, с первого взгляда я узнала почерк Мориса. «Во всем мире меня любят лишь два человека: ты и мамаша Лео, – писал он. – Возможно, мои отец и мать даже не знают, где я... дай Бог, чтобы это было так!Хотя родители забыли обо мне, я постоянно думаю о них. Я не хочу, чтобы наша фамилия была опозорена, чтобы моим братьям и сестрам было стыдно за меня. Найди мамашу Лео, попроси ее, чтобы она принесла мне яду... Ведь со мной можно увидеться...»
С ним можно увидеться! С тех пор я думала только об этом. Но кому же мне довериться здесь? Очевидно, что письмо не упало на меня с неба. Его мог передать кто угодно... Значит, каждый, кроме маркизы, мог помочь мне выполнить просьбу Мориса.
Нужно было принимать решение, и я объявила, что желаю вас видеть. Одновременно я попыталась также предпринять что-нибудь сама.
Разумеется, они были заинтересованы в том, чтобы вас разыскать, ибо думали, что вы убедите меня в необходимости побега Мориса. Они рассчитывают и на меня... Они надеются, что я помогу им погубить Мориса.