Тайна оранжевого саквояжа
Шрифт:
— Ребята, что там у вас? — услышали они голос Евы сверху.
— Сейчас посмотрим… Какие-то кости, — пошутил Сергей.
Соломон осторожно открыл саквояж (с трудом, потому что замок заело) и увидел несколько круглых жестяных банок. Достав одну из них с нарисованным негром в красном тюрбане, сидящим на огромной плитке шоколада, он открыл крышку и увидел золотые слитки. Открыл вторую банку — ив тусклом электрическом свете засверкали всеми цветами радуги бриллианты, составлявшие одно крупное колье…
— Соломон, ты богат, как и положено, — прошептал Сергей. — Вот это ничего себе…
— Эй, мальчики, где вы? — слышали они уже как сквозь пелену времени и пространств
— Мы на Мадагаскаре…
ЭПИЛОГ
Пока шел спектакль, Маша, глядя на сцену, где играла ее любимая Лариса Ветрова, вспоминала все то, что произошло с ними в Саратове. Ей не верилось, что здесь, в театре, в одном ряду с ней и Никиткой, сидит Михаэль и его мама Ева, а рядом Сергей Горностаев.
Авантюра, задуманная Сергеем как рядовой вояж по Подмосковью, превратилась в настоящее приключение, закончившееся таким невероятным образом… И она была ему благодарна за это.
Ева Бауэр, наследница Отто Бауэра, поступила по справедливости, подарив ребятам часть драгоценностей, но предупредила, что хранить у себя их очень опасно. И решено было, что золотые слитки пока останутся у нее. Они возвращались в Латвию с тем, чтобы потом уехать в Германию, где у Евы жили знакомые и где они с Михаэлем чувствовали бы себя в полной безопасности. «Скажете, когда и сколько выслать вам денег, и я пришлю их вам из любой точки мира», — пообещала она несколько обескураженным Сергею, Маше и Никитке. «Но как же мы вас найдем?» — спросила Маша. С одной стороны, она была не против того, чтобы ее часть золота находилась в надежных руках, но с другой стороны — Ева с Михаэлем могли затеряться в любой точке земного шара…
«Напишите в Берлин вот по этому адресу, и мне всегда передадут», — уверила она их, протягивая визитную карточку с немецким текстом.
Вернувшись с кладбища в дом, где их поджидала находящаяся на грани нервного срыва Лариса, они меньше всего ожидали встретиться там с Ефимом Бефани. И пока Ева объяснялась с ним на латышском языке, Маша решила, не мешкая, собираться домой. Михаэль, который не мог смотреть на обвязанного бельевой веревкой «Буффало», поднялся с Сергеем наверх.
— Маша собирается, — сказал он. — Вы что, уезжаете? Вы обиделись из-за слитков?
— Да нет, что ты… да и куда бы мы их дели? Думаю, что Ева была права, когда предложила нам хранить их у нее. Ведь она не обманет? К тому же, мы не имеем отношения к этому кладу. Ни малейшего.
— Имеете, еще как имеете… Ведь это вы помогли нам обрести друг друга. Кроме того, ведь это же Никитка с Машей додумались искать клад в склепе, на кладбище…
Неожиданно появившаяся в библиотеке Ева, взглянув на лица ребят, сразу догадалась, что разговор у них серьезный.
— Если вы о золоте, то я готова вернуть его вам сейчас же. Но вы и представить себе не можете, насколько опасно вам возвращаться с ним домой. А как вы объясните своим родителям, откуда оно у вас? Но самое главное, что вы никогда не сможете обратить его в настоящие деньги. Вас или обманут, или с вами случится несчастье. Уж поверьте мне. Кроме того, надо подумать о том, каким образом вы вообще доберетесь домой. Предлагаю лететь самолетом. Больше того, я сама могу проводить вас и даже мы с Михаэлем могли бы погостить у вас один денек в Москве. Машину перегонят в Москву мои знакомые, так что это тоже не проблема. Твой отец даже ничего не заметит, Сережа. А что касается золота, то часть денег за слитки я отдам вам прямо сейчас, наличными. Вы же взрослые ребята, и у вас могут быть какие-то
И слушая Еву, Сергей понял, что она сто раз права. Ну куда они без прав в Москву? Снова трястись от страха, что их остановят? А если их схватят и посадят до выяснения личностей в камеру предварительного заключения? И где, как не там, их ограбят, забрав себе золотые слитки?! Сейчас, когда все их дорожные мытарства были позади, Сергей и сам себе удивлялся: и на что только он рассчитывал, отправляясь в столь дальнюю и опасную дорогу?
— А где Буффало? — спросил неожиданно Михаэль у Евы.
— Я отпустила его… — ответила она. — Сказала, что я подала заявление в милицию, и его разыскивают на предмет продажи детей… Думаю, что на него это подействовало. Но вообще-то, я позвонила твоему другу Цареву и все ему рассказала…
— А как он вообще оказался здесь, этот псевдонаследник?…
— Думаю, он вычислил прежде всего Соломона, а уж потом меня… Альбина же видела вас всех вместе.
Ужинать поехали в ресторан. Как взрослые. Ева с трудом уговорила принять участие в «маленьком» семейном торжестве и Ларису, которая весь вечер говорила только о Бефани и о том, что ей надо срочно в Москву. Но поехали не в «шестерке» Сергея, а вызвали такси, куда едва поместились все вшестером. Но что это был за ужин! Теперь-, когда рядом была Ева, Маша не боялась ничего. И даже если бы в тот момент, когда она уплетала шоколадный торт, в ресторан вошли ее родители, она и бровью бы не повела. Сергей во время ужина о чем-то шептался с Михаэлем, а Лариса старалась объяснить Еве, как могло случиться такое, что она отдала сестре своего сына… И только Пузырек ни о чем не говорил. Он, объевшись жареных цыплят с тортом, и напившись колы, спал, уронив голову на руки, и ничего и никого не слышал…
— Она хорошо играет… — сказала Ева, склонившись к самому уху Маши. — Она талантливая актриса, и не нам ее судить… А ты тоже будешь актрисой?
— Не знаю еще… Сергей хочет открыть сыскное бюро, пока небольшое… Он даже название уже придумал.
— И какое же?
— «Фосса». Это животное такое, дикая кошка, которая живет только на Мадагаскаре…
— А что, хорошее название, звучное… И ты будешь ему помогать?
— Наверно, буду. Теперь, когда вы дали нам денег, мы сможем купить компьютер и оборудовать свой офис. Но это будет уже осенью. А послезавтра мы летим в Симферополь… Жаль, что Соло… вернее, Михаэля вы увозите так далеко. Нам будет его не хватать…
И тут она улыбнулась, вспомнив Соломона и его таинственную улыбку, с которой он позвал ее в кухню уже здесь, в Москве, у Маши дома, где они с Евой остановились. Никитка плескался в ванной, Ева приводила в порядок свое вечернее платье перед тем, как пойти с ребятами на спектакль Ларисы Ветровой, а Сергей должен был с минуты на минуту подойти…
— Смотри, — сказал чуть слышно Соломон, когда они уединились в кухне и он достал из кармана куртки что-то небольшое, но объемное, завернутое в голубой носовой платок. — Только никому не говори и не показывай…
Он сорвал платок, и Маша увидела лежащее на его вытянутой ладони золотое яйцо, гладкое и блестящее, оправленное в тончайшую золотую же сетку, усыпанную мелким жемчугом. Да, это было чудесное, необыкновенной красоты золотое яйцо Фаберже. Соломон раскрыл его, и внутри оказался тончайшей работы корабль с чуть видимыми мачтами и флажками… «Как настоящий…»
— Оно было на самом дне саквояжа, в банке из-под шоколада, его никто не видел… Оно — твое…
И он быстро, сгорая от смущения, поцеловал ее в щеку.