Тайна острова Нуулуа
Шрифт:
Женя, рассказывая, смотрела на руки Эдварда, мягко касающиеся её руки. Речь её была лишь аккомпанементом к тому приятно-возбужденному состоянию, когда человек готовится к отплытию в рай покоя и счастья. И девушка не заметила, как рука Эдварда похолодела в тот момент, когда она первый раз упомянула Сына Солнца.
А Эдвард застыл в изумлении от неожиданного совпадения тайной мечты двух людей, всего несколько дней назад живших на противоположных точках большого глобуса. А как будет удивлена Женя, когда сейчас узнает от негоо его тайном желании, сказочным образом совпадающем с планами этой русской девушки, будущего этнографа! О том, как пару месяцев назад он рылся в исторических документах библиотеки Лиссабона, злой, недовольный из-за полученного от адмирала дурацкого задания составить коллекцию рисунков фигур на бугшпритах португальских галеонов (сын адмирала писал диссертацию на эту тему, черт бы его побрал!). И отвлекла его тогда от скуки и привлекла своей странностью запись на желтой, наполовину истлевшей странице дневника судового врача с корабля шестнадцатого века «Надежда». Привлекла сначала картинкой, которая изображала туземную пирогу с балансиром, видимо впервые увиденную этим врачом. И фигуру туземца, темнокожего мальчика-подростка, худенького, но ширококостного. Мальчик стоял у мачты, задрав голову вверх. Эдварду почему-то захотелось узнать про историю этого мальчика, оказавшегося на португальском судне. Через неделю, уже вернувшись в Америку, он получил по электронной почте полный английский подстрочный перевод дневника того древнего Эскулапа. Труд небогатых португальских библиотекарей щедро оплатил адмирал (в одной корзинке с картинками бугшпритов). Эдвард не интересовался, как прошла защита диссертации ленивого сынка адмирала, но записки врача запали ему надолго.
— Эдвард, что с тобой? Ты не любишь легенды?
Привычка или навыки офицера службы безопасности удержали Эдварда от немедленного рассказа. Изумление постепенно прошло, потеплевшие руки стали вновь греть нежные белые пальчики.
— Нет, нет…. Продолжай, Женя. Мне приятно слышать речь счастливой девушки.
— Сам Стивенсон был готов поверить в существование чего-то, может быть, очень давнего, что послужило для суеверных туземцев основой этой красивой легенды. Я чувствую тоже самое. И я постараюсь найти свидетельства истинности или же сказочности событий этой легенды. Эдвард, это будет моя магистерская работа, а, может быть, и профессорская. Теперь у меня есть всё, что нужно для начала интересного этнографического поиска. Ты сомневаешься?
— Я одобряю твои планы. Но сомневаюсь, что у тебя «всё есть».
— Ты думаешь, если я маленького роста и не имею жизненного опыта, как у тебя, то не справлюсь? «Чили мал, да верзилу повалит» — это поговорка народов Юго-Восточной Азии.
— Я, Женя, не такой романтик, как ты. Во-первых, столько едкости и горечи, сколько в зеленом перчике, я у тебя не замечал.
— Может быть, всё впереди? — лукаво отреагировала девушка.
— Не думаю. Во-вторых, где твоя виза на пребывание в Самоа? Не забудь — это ведь независимое государство, а не часть Новой Зеландии. И третье. Извини, Женя, но позволь мне иметь сомнения в твоей кредитоспособности для такого долгого предприятия. Ты ведь не жена, я думаю, русского олигарха?
— Нет, нет, — поспешно ответила Женя, вновь прикоснувшись к руке Эдварда, который в это время наполнял бокалы красным вином. — Ни олигарха, ни бомжа.
— И самое главное, чего тебе не хватает: это хоть какого-то, самого ненадежного, самого маловероятного, пусть только намёка на что-то реально существовавшее…
— Тогда выпьем за то, чтобы такой намек я получила бы как можно быстрее!
— Тост принят!
Эдвард отпил ароматное вино, поставил бокал с майорийским орнаментом на столик.
— Кстати, кто такой «бомж»?
Женя объяснила.
— Да, у нас есть такие же. По-английски — tramp.
И только сейчас, стараясь не выдать своего нетерпения и торжества, негромко, как бы не для Жени, а просто так, произнес:
— Тост был к месту. У меня есть такой намек…
Бабушка рассказывает, а «Танатина бродит»
— Ребята, дайте мне портфель, который Вы нашли на чердаке, — сказала бабушка, возвратившись из леса. Это было уже к вечеру, когда острые верхушки елок покрасил закат. В отсутствие бабушки Павлик укорял друга. «Зачем ты расстроил её? Она ведь может и заблудиться в чужом лесу».
— Что значит «в чужом»? Твоя бабушка почти всю жизнь провела в России. Она придет, обнимет нас и всё расскажет, — успокаивал Родик.
Бабушка с портфелем ушла в свою комнату и вышла, когда услышала, как проголодавшиеся мальчики стучат крышками пустых кастрюль. Глаза бабушки были ещё влажные от слез:
— Ну, вот, дорогие мои мальчики, вы, умные догадливые, знающие полинезийский язык…
— Нет. Валиса Павловна, я не знаю… — оправдывался Родик.
— …а не умеете приготовить себе ужин, — и мягкая улыбка красивой самоанской бабушки восстановила мир и спокойствие. Бабушка обняла обоих мальчиков.
— Павлик, я тебя очень люблю, и я виновата перед тобой, скрывая свою прежнюю жизнь. Но я не могла иначе. Родик помог, он молодец. Теперь я должна и хочу рассказать вам то, что вы не сумели узнать из содержимого красивого блокнота. То, что частью содержится в других тетрадках, а частью — в моей памяти. И вы поймете меня. А мне станет легче. А пока погуляйте, до ужина.
После ужина был затоплен камин, и ребята, расположившись на теплом деревянном полу около бабушкиного кресла, приготовились слушать её рассказ: «Вскоре после окончания мореходного училища дедушка (тогда он не был ни дедушкой, ни папой — он был молодым человеком, крепким, красивым, как на той фотографии, что висит в нашем доме; ты видел, Родик) дедушка был назначен на военное судно, замаскированное под научно-исследовательское, а истинная цель миссии была неизвестна команде. Со всех членов команды взяли расписку о неразглашении в течение 30 лет всего, с чем они столкнутся в процессе рейса. Позднее дедушка случайно узнал действительную цель миссии — найти следы якобы произведенного американцами запрещенного подводного ядерного взрыва.
К берегу нигде не приставали. Дедушка в основном выполнял разовые задания в качестве легкого водолаза (акваланг и пр.) Однажды судно вышло к краю одной из океанских впадин в южной части Тихого Океана. Руководитель экспедиции предупредил всех, что вскоре предстоит сложный и секретный экскурс на склон впадины, и ещё раз напомнил о необходимости хранить тайну обо всем, что водолазы там увидят.
Дедушка стал спускаться по склону в паре с товарищем. Нашли вход в пещеру, и дедушка поплыл внутрь, а напарник остался страховать. В глубине пещеры склон резко пошел вверх, и в конце концов аквалангист выплыл на поверхность воды — внутри пещеры оказался воздушный мешок! Выйдя на каменный выступ, дедушка ощутил обжигающий жар: под ним, на водной поверхности за выступом было море света! Светился, как солнце, вращающийся на воде круг, переливаясь цветами радуги. Зрелище было необыкновенное и ошеломляющее, и наблюдатель, то есть дедушка, не сразу вспомнил о том, что надо докладывать на судно.
— А как же он мог докладывать из-под воды, из пещеры? — полюбопытствовал Родик. — Ведь электромагнитные волны поглощаются в воде.
— В воде, Родик, используют специальную, акустическую связь. Но в тот момент водолаз находился вне воды, и он включил радиопередатчик. На судне не сразу догадались прослушать радиоканал, да к тому же дедушка был взволнован, и его путаную речь не поняли. Не успел он описать всю увиденную картину, как вдруг раздался оглушительный удар. Неожиданно откуда взявшаяся волна смыла наблюдателя с карниза, и быстрое течение понесло его из пещеры со скоростью поезда, ударяя о каменные стены на каждом повороте. От удара испортился клапан акваланга, и дедушке удалось выбраться на поверхность едва живым. Его напарник и корабль исчезли, хотя поверхность моря была спокойна. Видимо, произошел толчок землетрясения. Через два дня истощенного дедушку, с трудом державшегося за обломок деревянного фальшборта какого-то затонувшего судна, выловили туземцы. Он долго болел, полностью облысел. С туземцами он прожил более десяти лет…»
Бабушка замолчала, задумавшись. Павлик посмотрел в её глаза и понял — она где-то далеко. Она смотрела туда и видела то, чего не видят сейчас мальчики.
— Ребята, уже поздно, и я устала. Давайте в другой раз продолжим рассказ о приключениях дедушки.
— И бабушки, — вставил Родик.
На девятый день Павлик напомнил бабушке о том, что надо посетить могилку дедушки.
— А Танатина всё бродит и бродит… — услышал Павлик в ответ одну из пословиц бабушки.