Тайна острова Нуулуа
Шрифт:
На кладбище было всего несколько человек и среди них, конечно, дядя Вадим, друг папы. Дядя Вадим устраивал эти похороны, договаривался насчет машин и другое необходимое делал. Два мужика с лопатами закапывали могилу, после того как провожающие бросили по горстке песка на крышку гроба.
На пути к выходу с кладбища Павлик несколько раз оглядывался, ожидая какого-нибудь знака от дедушки. Знака не было. Но когда они подходили к воротам, какой-то наголо бритый мужчина в спортивной куртке достал мобильник и что-то коротко сказал, при этом внимательно взглянув на бабушку. Она крепко сжала руку мальчика и не отпускала её уже до самого дома. По дороге бабушка бормотала: «Плачут камни,
Подходя к двери квартиры, Павлик на секунду подумал: «Всё, что сегодня было — это сон, и сейчас дедушка довольный встретит нас в дверях. Как и в последнюю неделю, когда он неважно себя чувствовал и постоянно находился дома». Но ожидало его совсем другое: в доме царил беспорядок, полный разгром. Что-то похожее было однажды, когда в квартиру залетела сорока и разбросала всё, что можно. На этот раз было разбросано и то, что нельзя: дверцы шкафов были раскрыты, ящики выдвинуты, и всё содержимое оказалось на полу. С антресолей были сброшены пыльные сумки, рюкзаки и чемоданы. На кухне валялись осколки чайного импортного сервиза, привезенного мамой. А стоял он за толстыми стеклами серванта, сделанного на заказ. Что более всего поразило Павлика, так это его раскрытый и включенный ноутбук!
— Что это за птица, бабушка? Она включила мой комп!
— Это не птица, внучек…
— А кто же?
Бабушка ничего не ответила. А стала делать то, что удивило Павлика больше, чем работа «птицы» на компе. Обычно она терпеть не могла, когда что-нибудь лежит не на своём месте. Правда, зачастую это «своё место» она и Павлик понимали по-разному. Иногда мягкий игрушечный кенгуренок несколько раз в день «перескакивал» с кровати на верхнюю полку стеллажа и обратно. А сейчас, после учиненного кем-то разгрома, вместо того, чтобы складывать в аккуратные стопки стираные и глаженые простыни, пододеяльники и наволочки, бессовестно валяющиеся на полу, на стульях и даже на кухонной плите, бабушка попросила Павлика достать с антресолей большой пустой чемодан и стала торопливо складывать туда свои личные вещи! И велела ему собрать, не мешкая, своё «самое необходимое».
— Бабушка, мы куда-то поедем?
— Да, Павлик, сейчас же.
— Почему так быстро?
— Так велел дедушка. Он строго наказал мне.
— А можно я досмотрю последнюю серию «Путешествия по великим океанам мира», а потом поедем? Там будет про открытия тропических островов Тихого океана.
— Павлик, ты ведь любил дедушку?
— Очень. Дедушка, я тебя любил и буду любить! — Павлик взял в руки фотографию со своего письменного столика и уткнулся в нее лицом. Губы скривились от горя и жалости. Вот-вот брызнут слезы… Павлик отвернулся.
— Вот. Значит, надо делать так, как он велел, — продолжала бабушка, бегая по квартире в розыске куда-то исчезнувших «каждодневных» вещей. — Вадим заедет через полчаса и повезет нас. Скоро узнаешь, куда. Тебе понравится. Дедушка так решил, чтобы мы с тобой не очень грустили.
— Хорошо. — Павлик повернулся и обнял бабушку. — Теперь я буду любить тебя в два раза больше, вместо дедушки…
— Милый мой… Ну, собирайся.
Они ехали уже больше часа. Павлик отрешенно глядел в окно.
— Бабушка, мы только сегодня закопали дедушку, и как будто быстро убегаем от него. И далеко куда-то. Зачем?
Бабушка молчала и теребила смуглой рукой свой амулет — каменную черепаху. А старенькая машина Вадима кряхтела и пыхтела, взбираясь по разбитому шоссе в гору. Вадим остановил её как раз на самой вершине холма. По обеим сторонам дороги стоял густой смешанный лес.
— Приехали, — объявил он.
— Что, мотор сдох? — Павлик с видом знатока поставил диагноз.
— Нет, паря. Моя кобылка ещё не такие горки брала.
— Мы дальше не поедем, внучек. Шоссе кончается, а мы пешочком вон до той деревни, — и бабушка показала рукой вперед. Вадим вытащил из багажника два рюкзака и чемодан, обнял внука и бабушку, пожелал им хорошего отдыха, и «кобылка» лихо и бесшумно покатила назад под гору.
Бабушка и внук шли уже минут десять, а шоссе ещё не кончалось.
— Дядя Вадим мог бы ещё нас подвезти! Чего он так торопился?
— Здесь нет проезда машинам, видно, шоссе плохое… — оправдала Вадима бабушка. А в это время из-за крутого поворота навстречу им проехал грузовичок прошлого века, которых можно встретить ещё только в глухих деревеньках. Но Павлик уже отвлекся от темы «плохого Вадима», так как в открывшейся за поворотом широкой панораме возникли избы деревни. Уже слышался лай собак и крики петухов. Бабушка присела на чемодан отдохнуть, а Павлик повнимательнее осмотрел пейзаж:
— Мы будем гостить в этой деревне? У кого?
— У нас будет свой домик.
— Свой?! Как здорово! Я никогда не жил долго в деревне. А как она называется?
— Домик этот — подарок дедушки. Он сделал тебе сюрприз.
Название поселка бабушка упомянуть забыла. Шоссе, наконец, закончилось, сразу перейдя в песчаную пыльную дорогу, и вскоре путники подошли к крайней избе. Избенке старой, может быть, и брошенной. С остатками заборчика, с зарослями крапивы и репейника вместо красивых голубых свечек дельфиниумов, которые Павлик видел однажды во время единственного посещения деревенских родителей мамы. Светло-голубой строй высоких цветов, гордо возвышающихся над своими невзрачными соседями, с той поры представлялся Павлику символом деревни. Ему мечталось жить в доме, к которому надо торжественно подходить по аллее между двумя рядами этих самых важных цветов, вежливо раскланиваясь с ними. Павлику стало немного страшно — а вдруг бабушка скажет, что вот эта развалюха и есть наш дом? Но бабушка шла дальше. Прошли ещё три дома, все разные: один нарядный, веселый, с клеткой попугая за окном и с цветущими кустарниками вдоль дорожки к крыльцу, другой такой весь серый, строгий, с двумя затемненными окнами, смотревшими на Павлика как очки учителя истории. А третий… перед третьим голубели дельфиниумы!
Павлик боялся спугнуть мечту и молча шагал вслед за бабушкой. Бабушка не повернула к калитке. Павлик, стараясь не показаться разочарованным, изрек:
— Да тут слишком много розовых свечек, не смотрится…
— А вот и наш домик! Нравится? — Бабушка остановилась у соседней избы с высокой синей крышей.
Павлик не успел ответить — его опередил мальчишеский голос из-за палисада с дельфиниумами:
— А вот и неправильно: розовый цвет является дополнительным к голубому, а потому они сочетаются!
Обладателя голоса не было видно, и Павлик ничего не ответил. Не ответил, скорее, потому, что не знал, что значит «дополнительный цвет». А про себя подумал: «Тоже мне, ботаник нашелся!»
С первого взгляда дом не произвел на Павлика впечатления: изба как изба, бревенчатая, окна маленькие, вокруг дома ничего, кроме травы, двух кривых старых яблонь и одинокого дуба с едва распустившимися листочками, слева — высокий деревянный забор, выше роста Павлика, справа — тоже забор, пониже. Тыльная сторона двора ограничена кустарником. Смотреть некуда. Пока бабушка искала в сумочке и кармашках ключ от висячего замка от двери, Павлик огляделся и увидел цветущее поле прямо против дома за дорогой и колодцем, а дальше, не так чтобы далеко — минут пять бегом — высокий лес. Это подняло упавшее было настроение, и Павлик даже подумал, что иметь мальчишку-соседа, пусть и ботаника, совсем неплохо…