Тайна острова Нуулуа
Шрифт:
Морской офицер Лонг и этнограф Женя
Эдвард Лонг проснулся с ощущением необъяснимого подсознательного счастья. Так просыпаются дети. Для них первый осмысленный взгляд на розовый потолок детской комнаты, на коврик у кровати, где, не переставая, играют веселые смешные мишки, на причудливые полупрозрачные тени от колеблемых ветром занавесок, на яркие солнечные зайчики, зайчики повсюду, зайчики-приветы от утреннего солнца — и есть само счастье. Счастье оттого, что жизнь начинается снова и что сегодня, конечно, произойдет очень важное событие….
Эдвард Лонг не был ребенком уже более четверти века. Он был теперь офицер военного-морского ведомства США. Но помимо военного образования, закончил престижный Массачусетский технологический институт, 40 выпускников которого являются Нобелевскими лауреатами. Таких парней не парят на подводных лодках и на патрулирующих весь мировой океан крейсерах: капитан Эдвард Майкл Лонг исполнял особые задания, где его разносторонние знания наиболее эффективно служили военно-морскому ведомству и свободному народу североамериканских штатов.
В то утро из детских впечатлений всплыли только солнечные зайчики, отбрасываемые кусочками хрусталя люстры («настоящий или искусственный?» — почему-то подумал Эдвард), медленно вращающейся под ветром из раскрытого окна. Необъяснимое, подсознательное счастье длилось всего несколько секунд. Но не исчезло, а сменилось реальной радостью: наконец-то, вот она, Новая Зеландия! За окном, с высоты 10-го этажа пятизвездочной гостиницы «Новотель», где Эдвард провел первую ночь после долгого и утомительного перелета из Барселоны в Крайстчёрч, виден на горизонте океан, Тихий океан. Конечно, морской офицер Э.М. Лонг не раз видел и плавал как по Тихому, так и по Индийскому и по Атлантическому океанам. Однажды пришлось даже…. Впрочем, неважно. Всё это было раньше… До того, как однажды в Лиссабоне он узнал нечто важное, нечто, поразившее его. Да, теперь, когда он оказался в этой далекой стране, теперь, где-то в глубинах Тихого океана, может быть, даже недалеко от Крайстчёрча, южного острова Новой Зеландии, или чуть дальше, у островов Кука или Тонга, если повезет, ему удастся открыть одну из тайн океана, тайну, о которой известно, скорее всего, ему одному. Если нет ещё кого-то из страстных любителей истории морских путешествий, кто, как и он, в закрытых архивах Национальной библиотеки Лиссабона когда-то случайно открыл один из дневников мореходов 16 века на той же самой странице….
Немалых трудов стоило Эдварду добиться назначения в эту страну под видом выполнения одного простого поручения, «Одной недели Вам хватит, капитан, — отрезал адмирал Грейс. — А там…». «А там у меня, отпуск, мой адмирал, — поспешил вставить Эдвард. «Ну, значит Вам повезло, счастливчик! Тогда жду через месяц, а результаты операции сообщите по шифрованным каналам через неделю. Да, Вы, ведь не женаты, Лонг? Не вздумайте привезти из Полинезии жену! Учтите: я не в восторге от темнокожих девушек…»
— Слушаюсь, сэр! Значит, привезу белокожую!
Эдвард улыбнулся, вспомнив эту шутку. Он брился в ванной комнате номера, и из зеркала на него глядело лицо молодого мужчины, уже далеко не юноши, но человека, ещё не прикоснувшегося к нерадостным свидетельствам увядания. Слегка смуглая кожа, но не от природы, а от загара; отсутствие морщин на лбу и у серых глаз с четко очерченным узором радужной оболочки, прямой римский нос, широкий в меру подбородок, теперь уже без двухдневной дорожной щетины. Если бы в это время сзади Эдварда находился некий художник-портретист, то в любом повороте головы морского офицера и любителя истории он не нашел бы ни малейшего искажения геометрических пропорций и размеров, установленных непререкаемым гением перспективы Леонардо да Винчи. Однако Эдвард не отличался самолюбованием; напротив, он был бы рад иметь на лице признаки асимметрии, родинки, небольшие шрамы — девушки клюют на эти штучки. Но, как говорится, «девушки потом», и темнокожие, и блондинки. А адмиралам ведомства нужны именно такие, «симметричные» парни…
С чего же начать поиски? Наверное, с архивов Университета Кентербери, который слывет самым информативным хранилищем документов о событиях в Полинезии. Университет и архив были недавно полностью восстановлены после разрушительного землетрясения в Крайсчёрче 2011 года.
От отеля до университета всего пара километров, через огромный парк Виктория, вдоль живописной мелкой речки Эйвон. Там шло сражение: две команды парней и девушек на плоскодонках, управляемых шестами, обливали как и из чего могли своих противников. Эдвард поинтересовался у зрителя-маори: «Что это за игра?». Жирный маори, с головы до ног опутанный амулетами, браслетами, значками и татуировкой, стал объяснять, но новозеландский говор настолько отличался от континентального английского и от пенсильванского американского, что Эдвард ничего не понял. И тут произошел совсем незначительный эпизод, настолько будничный, что и не стоило бы уделять ему внимания. Если бы он не оказался роковым, поломавшим новозеландскую миссию майора Лонга и надолго определившим его судьбу. Впрочем, судьба каждого человека определяется неисчислимым количеством таких прозаических моментов. У впечатлительных людей это порождает фатализм, а у математиков — желание вычислить вероятность реализации цепочки событий, не имеющих причинно-следственных связей.
А случилось всего лишь то, что из проплывающей мимо Эдварда лодки на его отутюженный пиджак и тщательно расчесанные русые волосы хлынул прохладный душ речной воды — смеющаяся рыжеволосая девушка в лодке по-детски радовалась своей выходке. Эдвард ничего не придумал, как заученно, по-американски, улыбнуться и погрозить проказнице рукой. Жирный маори мерзко осклабился и отошел в сторону.
В архив университета Эдвард не попал — служительница у входа указала на постер на стене. Там, на фоне голубого неба и зеленых пальм изысканным шрифтом сообщалась тема и расписание научного совещания этнографов. И в данный момент заседание шло как раз в актовом зале архива. Проходящие молодые люди разъяснили Эдварду, что в архив он сможет попасть только завтра — участники совещания уедут тогда на экскурсию на самый южный маленький островок Новой Зеландии, где ещё живет малочисленное племя аборигенов.
Остаток дня морской офицер в штатском решил посвятить своей официальной миссии — познакомиться с уникальным прибором, так называемым круговым лазером на встречных лучах. О приезде научного сотрудника Массачусетского института персонал установки был предупрежден заранее. Пояснения давал Евгений Шапошников, немолодой русский физик, осевший в Новой Зеландии ещё с начала лихих 90-х годов.
— Главное назначение этого прибора — мониторировать угловую скорость вращения Земли, — начал рассказ физик. — Люди привыкли считать, что Земля вращается вокруг своей оси постоянно с одной и той же скоростью. На самом же деле, эта скорость часто меняется, разумеется, на ничтожно малую величину. Вращение Земли то ускоряется, то замедляется, наподобие того старомодного волчка-игрушку, который можно было «подзаводить» в процессе вращения.
— Я уже рос с другими игрушками, — легкая печаль сквозила в голосе молодого человека.
— Понятно. Принцип работы….
Эдвард почти не слушал объяснение принципа; он заранее проработал все публикации по этому уникальному сооружению.
— Между прочим, лазер смонтирован внутри скалы, которую во время второй мировой предполагали использовать как блиндаж. Поэтому в землетрясение 2011-го наш лазер устоял.
Эту фразу Эдвард услышал — взрывы и прочие катаклизмы были в зоне его профессиональных интересов. На круговой лазер он был направлен адмиралом с заданием выяснить, не фиксируют ли на этой станции запрещенные ООН испытательные ядерные взрывы. Причем, получить нужную информацию, оставаясь простым научным сотрудником.
По завершению встречи Эдвард был приглашен на ужин в дом Шапошникова — очередное звено в цепи судьбоносных событий. Хозяин представил гостю женщин: жену, тоже русскую, и юную девушку. Изумлению Эдварда не было предела:
— Так это Вы!? — И Эдвард пожал протянутую руку, которая не далее, как пять часов назад, окатила его водой.
— Как? Вы уже знакомы? — удивилась супруга Евгения. — Женя, ты, оказывается, ветреная девица: только два дня в Новой Зеландии, и уже имеешь ухажеров!
Последняя фраза была произнесена по-русски.