Тайна острова Нуулуа
Шрифт:
Мауи первым вышел на площадку, с которой открывался вид на поверхность сияющей воды.
— Талофа соифуа, Сын Солнца! — поздоровался Мауи.
Появился и жрец из-за поворота и сразу грохнулся на колени:
— Сын Солнца, благослови меня, нового главного вождя Алеипата на Уполу! Прости, что пришел без подарков — лесные дьяволы-летучие собаки учинили разбой на пути к тебе, великому!
Причудливая игра цвета и волнообразные движения на поверхности никак не изменились — всё происходило так же, как в первый приход Мауи в пещеру Солнца накануне. Величественный круг вращался, колебался, испускал одновременно и желто-оранжевое и сине-голубое свечение, какие-то тонкие волокнистые линии возникали и исчезали, как будто из-под воды всплывали и вновь
(На самом деле, колодец Сына Солнца сообщался с океаном, а в это время как раз начался прилив. Сын Солнца жил своей собственной жизнью, и ему были безразличны и подобострастное обращение, и жадные просьбы жреца, прим. автора). А тот, охваченный религиозным экстазом, упивался видом божества, у него кружилась голова от блестящего вращающегося круга, но больше — от ощущения близости огромной власти над людьми, которой он так долго добивался. Жрец не заметил, как Мауи бесшумно ушел вверх по лестнице и так же тихо вернулся по лиане назад в лес…
Мауи сел в лодку там, где она осталась пришвартованной утром во время отлива — в темном туннеле туфовой пещеры, ведущей к гроту и выходу в море. Из-за начавшегося прилива потолок пещеры стал заметно ниже, и работать веслом сгорбившись было неудобно. За первым же поворотом Мауи вынужденно бросил весло и лег на дно лодки. Тут же течение поступающей с моря воды понесло пирогу назад. Мауи руками уперся в каменный потолок, удерживая лодку и медленно продвигаясь к выходу. Но силы его истощались в неравной борьбе с неиссякаемой энергией природы….
Уже тогда, покинув дом Сына Солнца, Мауи едва стоял на ногах. Большого труда стоило скатить валун весом с небольшого кита на отверстие колодца и «запечатать» его. Этот валун, лежащий в трех-четырех локтях, Мауи запомнил со своего первого посещения острова табу, а подойдя туда вновь со жрецом, приглядел ещё и подходящую палку-рычаг. Обидно было бы теперь, после трудной расправы с кровожадным жрецом, остаться на дне темной пещеры…
А вода всё прибывала… Поднятые слегка над бортами лодки её нос и корма начали скрести по каменному потолку. Продвинуться далее уже было не под силу Мауи. А просто оставаться в лодке — значит, оказаться вскоре под водой. Мауи протиснулся в узкую щель между бортом и потолком и плюхнулся в теплую океанскую воду…
Мауи медленно плыл под водой, преодолевая приливное течение и изредка переворачиваясь на спину, чтобы глотнуть воздух из узкого зазора — поднять целиком голову не позволяла близость потолка. В пещере уже стало светло, но выход в открытое море не проглядывался. «Едва ли доплыву», — подумал Мауи. «Прилив ещё продолжается».
На берегу залива у деревни Самамеа сидит женщина средних лет, и глядя в бесконечную синеву океана и голубизну неба над ним, ждет своих сыновей. Старшего — с войны против тонганцев, младшего — с маленького, близкого, но недоступного острова Нуулуа, острова табу. Ждет давно и напрасно…
Сил не было, воздуха не хватало…. Туманилось сознание…. Вдруг что-то жесткое и упругое толкнуло Мауи в бок. Теплая живая поверхность, ускользающая и вновь ощущаемая…. «Дельфин! Заплыл в грот… Значит, выход совсем близок!». Мауи положил руку на спину дельфина, и тот вмиг вынес мальчика на открытую воду.
Спокойное море встретило Мауи. Впереди возвышались горы Нуутеле, острова, расположенного между Нуулуа и Уполу. Второй раз за последние сутки ему придется преодолеть большое расстояние до родного острова вплавь. Окрыленный благополучным спасением из коварного плена пещеры, Мауи легко доплыл до крутого берега Нуутеле. Но только вышел из воды, как тут же закружилась голова, в глазах пошли плясать голубые и красные точки, как там, в пещере Сына Солнца, и Мауи упал без сил на бело-розовый коралловый песок узкой отмели. Слабость не проходила. Иногда накатывались приступы тошноты, сменяемые странным состоянием сна наяву. В сознании всплывали четкие картины из последних двух дней, затмевая реальный мир вокруг — скалы Нуутеле, огромных мангровых крабов, поедающих на песке останки моллюсков, красивые танцы дельфинов в море.
Мауи пришел в себя, когда красный диск Солнца над гладкой поверхностью океана превратился в расплющенный овал. Затем, окрасив на мгновение все вокруг в зеленый цвет, будто бросив прощальный привет, бог Раа окончательно скрылся за горизонтом. Если бы Мауи знал, что зеленый луч иногда предвещает сильную бурю….
Мауи сидел на теплом песке, пытаясь понять, что с ним такое. Неужели Раа всё-таки наказал его, оставив живым, но напустив эту противную слабость? Как же попасть на Уполу, если проплыть от острова до острова он не в состоянии?
Красные лучи солнца, отражаясь от облаков, ещё освещали поверхность моря, слабо волнующееся под привычным юго-восточным ветром. Розовые облака быстро темнели, и на смену их красноватому свету пришел белый свет лунного месяца. И на мерцающей лунной дорожке Мауи разглядел какой-то предмет. Тот медленно плыл вдоль берега, не ныряя. Нет, ни рыбы, ни киты так не плавают. Приглядевшись, Мауи догадался, что плывёт…лодка, без гребца. Да ведь это же та самая пирога жреца с балансиром, которую он, Мауи, покинул в гроте! «Как она здесь оказалась? Наверное, отливом её вынесло из грота. А вдруг жрец сумел выбраться из колодца и теперь спит в лодке!?» Пирогу медленно гнал юго-восточный пассат, как раз в направлении на Уполу. У Мауи был единственный шанс попасть на родной остров — на этой лодке. И он решился. Вошел в воду и, с трудом поднимая и опуская руки, поплыл по лягушачьи (теперь говорят «брассом», прим. автора).
Подплыв к лодке, Мауи ухватился за борт и осторожно заглянул внутрь — там никого не было! Теперь всё, теперь он доберется до дома! Только бы хватило сил грести…. А там, дома, мама меня вылечит. Сейчас найду весло…. Где же оно?»
Весла не было….
А что же случилось со жрецом? То, что и задумал Мауи ещё в деревне. Напрасно жрец, опомнившийся только через полчаса после ухода Мауи, пытался отодвинуть большой валун, которым оказался запечатанным выход из колодца. С трудом удерживая на лиане свое тяжелое тело руками и ногами, он упирался в камень то головой, то плечами, непрерывно проклиная коварного мальчишку. Мешала неожиданно наступившая слабость и головокружение. Его мольбу о помощи Сын Солнца не услышал. Уже в бреду и полусне жрец проклял посланца бога на земле и тут же свалился в прохладную солёную воду. Выплыть на поверхность ему уже не удалось…
Не обнаружив весла, Мауи поначалу совсем не испугался: достаточно сильный ветер дул в направлении мыса Лаломану, южной оконечности острова Уполу. Он не сомневался, что ещё ночью доберется до суши.
Лодочка-луна (вблизи экватора «рога» растущей луны направлены вверх) уже опустилась за горизонт, и ничто не мешало яркому сиянию звездного неба. Вот четыре звездочки, будто человек с раскинутыми в сторону руками (созвездие Южный Крест; прим. автора); дядя Афенги однажды рассказывал, что они всегда указывают на юг. Но куда вдруг исчезла «голова» у этого небесного человека? А теперь и правая «рука». Звезды гасли одна за другой. Это набегали туча за тучей, занавешивая яркую таинственную картину неба. Вместе с тучами усилился ветер. Он дул теперь со стороны ушедшего солнца, и берег Лаломану, только что совсем близкий, начал уходить влево и отдаляться. Ветер быстро нагнал волну. Мауи хотел было прыгнуть в воду и попытаться вплавь достигнуть берега, но тут огромный вал бросил лодку вверх. Падая по крутому склону волны, пирога перевернулась, и балансное бревно ударило Мауи по голове… В последний момент он успел ухватиться за край лодки, и сознание покинуло его…