Тайна озера Сайсары

Неймохов Егор

— Стоп, стоп! Старушка? Интересно... Не она ли ко мне приходила ночью? Ну, дальше?

— Старушка сказала, что он рано ушел на работу. Участковый узнал в конторе совхоза, что Засыпкин должен заниматься ремонтом машины. Они позвонили в гараж и выяснилось, что Засыпкин уехал неизвестно куда на машине.

— Может быть, едет сюда, тут же недалеко до деревни?

— Нет, участковый очень дотошный и проследил по свежему снегу его путь. Следы ушли по старому зимнику в тайгу.

— Степан, ты можешь позвонить и узнать сейчас, где проживает матушка директрисы гостиницы?

— Я тут все знаю, без телефона. В Томтогоре... Ты что, думаешь именно у нее квартирует наш кадр?

— Совсем интересно... Такая маленькая, горбатенькая старушонка...

— Точно! Она частенько бывает у дочери в гостинице, чаюет...

— Да-а, ну и дела... Как по Шекспиру, театр людской... — Эленев машинально терзал в руках шапку, — вот что, Степа, позвони еще раз участковому и дай задание, если только объявится Засыпкин, немедленно задержать! Пусть ждет нас, сейчас же едем в Томтогор. Нельзя упустить его, это единственная зацепка в деле об убийстве. Поехали!

Васюков гнал «уазик» по снежному накату на предельной скорости, пару раз их даже сбросило с дороги, но вездеход сам выдрался из снежного плена обочины. Добрались в Томтогор всего за час. Остановились у старого рубленого здания с облупившейся побелкой. Сразу же к ним выскочил участковый, на бегу застегивая шинель. Возбужденный, уселся сзади и махнул рукой:

— По этой дороге... гони!.. За деревней она уходит в тайгу, далеко не спрячется, она тупиковая у лесоделяны. — Только после этого он обратил внимание на Эленева, смутился и протянул через его плечо руку: — Здравствуйте, я Кугунуров. По моим предположениям, он уехал в свое охотничье зимовье. Это довольно далеко, на речке Намылытар. Километров десять. По его следам пробьемся...

Как только они выбрались на зимник, то увидели мчащийся им навстречу самосвал.

— А вот и он, Панкрат! — обрадовался участковый. — Останови, Степан Аркадьевич.

Васюков так затормозил, что объехать «уазик» было невозможно. Кугунуров резво выскочил из машины и замахал руками. Самосвал остановился. Из него вышел крепкий горбоносый парень, Эленев сразу узнал его по описанию в дневнике. Они о чем-то возбужденно говорили с участковым, размахивали руками, затем подошли к легковой. Милиционер открыл дверцу со стороны водителя и пояснил:

— Степан Аркадьевич, он мне толкует, что не разобрал число на повестке, думал, что вызов на завтра. Я число точно указал, — он осуждающе покачал головой и повернулся к Засыпкину, — вот, пришлось людям к тебе ехать с Салдына, даже из города при...

— Откуда едешь? — перебил его Эленев.

— Сегодня у меня профилактический ремонт, решил сгонять в свою охотничью избушку и кое-что там поправить, дровишек заготовить на весну, — виновато улыбнулся Засыпкин. — Хоть свежего воздуха глотнул, надоела бензиновая гарь. Если бы я только знал, что стану причиной таких беспокойств, то уточнил бы дату вызова и непременно явился в Салдын...

— Ну и что же вы в избушке поправили, дров наготовили? Чем занимались там? — поинтересовался Эленев.

— Это... самое, — растерялся на миг Засыпкин, — я там охочусь весной на уток...

— Садись в машину! — резко приказал Захар, — мы тоже любим свежий воздух и поможем тебе пилить дрова. Покажешь свою избушку, может на охоту к тебе весной пожалуем...

Засыпкин помрачнел и криво улыбнулся.

— Да что там смотреть! Весной и приезжайте... А сейчас один снег да холод.

— Садись-садись, мы любим экскурсии в лес. «Вернемся усталые, но довольные», как пишут школьники в сочинениях.

— На вашей легковушке мы туда не пробьемся...

— Пробьемся, машина новая, оба моста ведущие. А самосвал пусть работает, никто его не тронет. Садись!

Такой оборот дела явно не устраивал Засыпкина, он совсем помрачнел и уселся рядом с участковым. Они легко доехали почти до места по лесовозной дороге и свернули по следам грузовика к реке. Наконец Засыпкин прервал долгое молчание и поинтересовался:

— Какое дело до совхозного шофера у республиканской прокуратуры? Можно полюбопытствовать? — он нарочито зевнул и выражал полное равнодушие.

— Скоро узнаете, — неопределенно отозвался Захар.

— Товарищи, что за произвол? — В голосе Засыпкина почувствовалось раздражение, — схватили человека, куда-то везут... Я, между прочим, в совхозе лучший шофер... не пьянствую, не дерусь, с участковым только сейчас увиделся. Что от меня надо? Вы что, арестовали меня? По какому праву?!

— Никто не собирался арестовывать тебя, — ответил Васюков, внимательно следя за дорогой. — Чай едем в зимовье пить.

— Так какого черта машину бросили? Заглохнет мотор и разморозим двигатель! Вы тогда в своих теплых кабинетах будете чай гонять, а я под ней сопли на кулак мотать!

«Почему он так завелся и находится на грани срыва? — подивился Эленев, — если он «умный», как писала покойная, здесь что-то не так. Мы подступились, видимо, к самому его больному, к зимовью...» Он опять вспомнил ту игру и почуял интуицией «горячо», что они случайно вышли на самый короткий путь к истине. «Надо тщательнейшим образом познакомиться с зимовьем...»

— Успокойся, Засыпкин... — устало и спокойно проговорил Захар, — тебя еще никто не винит... Пока не винит, — он нарочно обострял ситуацию, злил его намеками, краем глаза следил через зеркальце заднего вида за выражением лица шофера.

Засыпкин умудрился поймать в зеркальце этот внимательный взгляд и разом умолк. Отвернулся. Ровно гудел мотор, сверкало солнце на снегу по обочинам, снуло мерзли деревья под обметом куржака. Много заячьих следов на полянах.

— А вон и долина реки Намылытар, — оживился участковый, — вон он разворачивался у бугра, дальше пойдем пешком. Тут недалеко.

Они пошли гуськом извилистой тропинкой. Впереди шел милиционер, за ним Васюков. Эленев шел последним. Он смотрел на спину Засыпкина и старался угадать, о чем тот думал? Не понравился ему «умный» шофер с первого взгляда. Хлопотливая служба научила разбираться в людях. Подспудно чувствовать фальшь. Эленев на ходу размышлял: «Держался уверенно, можно было действительно подумать, что перепутал день вызова по повестке. Но как же явно «сломался», когда надо было ехать в зимовье... Что у него там? Почему так испугался?»