Тайна озера Сайсары
Шрифт:
Один день «хищника» (Три года тому назад)
— Стой! Стой! — орал огромный мужик с рюкзаком за спиной. Он был одет в грязный и линялый брезентовый плащ. Навскидку вторично выстрелил вслед убегающему по склону горы человеку. — Сто-ой, сука! Если не вернешься, пристрелю! Пуля догонит!
Тот разом остановился и обернул к стрелявшему заросшее бородой лицо, в нерешительности потоптался на месте и задышливо проговорил:
— Я не верю тебе, Бугай... ты все равно меня убьешь! Не верю!
— Спятил?! Мы же с тобой карифаны до гроба! Иди сюда!
— Зачем же ты тогда стрелял в меня? — Он осторожно шагнул вниз по склону и опять остановился. — Знаю тебя...
— Не трусись, Сундук... Ты что, не видал... Глухарь
— Глухарь? — Сундук недоверчиво огляделся. — Но я же не слышал, как он взлетел?
— А он и не взлетел, там лежит... Счас пожрем вволю, — Бугай небрежно кинул ружье за спину и весело разулыбался. — Иди, иди...
Сундук начал возвращаться, матерясь и проклиная напарника за такие шуточки. Когда до него осталось всего десять метров, Бугай мигом смахнул ружье, торопливо выбросил стреляные гильзы и ловко зарядил. Увидев это, Сундук страшно закричал, рванулся прочь, но дуплет оборвал его бег и кинул ничком. Он еще хрипел и бился в конвульсиях, когда подскочил Бугай и спокойно прикончил его выстрелом в затылок.
— Вот так-то, зайчик, отпрыгался, — со зловещим хохотком промолвил он.
Бугай тщательно вытряхнул карманы убитого, вымазав руки в теплой крови. Брезгливо вытер их об одежду Сундука. Нашел все же кожаный мешочек под грязной рубахой покойного. Резко дернул и оборвал на шее ремешок. От этого рывка голова убитого дернулась, хлынула изо рта пузырящаяся, розовая пена...
Бугай злобно сплюнул, торопливо развязал едко разящий потом тулунок, заглянул внутрь. Грязным и кровяным пальцем потрогал тусклые крупинки. Теперь все добытое золото в его руках! Если добраться до Таас Дюляя и продать тайному скупщику... Сколько же кусков отвалит барыга? Когда схлынуло возбуждение, он снял с шеи свой тулунок, взвесил на руке оба пая и радостно заржал. Золота было много... Тащить на шее было тяжело, он спрятал за пазуху, потом переложил в рюкзак.
Убитого стащил за ноги в овражек, закидал ветками и мхом. Тронулся в путь. Шатаясь от усталости, Бугай взобрался на перевал и огляделся. Бессчетные сопки волнами уходили к горизонту, тонули в голубой дымке. Его окружал дикий и суровый простор нехоженой тайги. Где-то там, еще за двумя перевалами вьется тоненькая жилочка дороги Суруман — Дяра. Он вспомнил густые заросли стлаников и молодых лиственниц в долине реки, где была трасса. Скоро придется продираться сквозь них.
«Как бы не заблудиться, — подумал опасливо он, — может быть, я рано кончил Сундука...» Бугай долго озирался с перевала, выискал глазами тот склон, где покоился напарник. И вдруг ему стало не по себе, шевельнулась в черствой душе людская жалость, сомнения. Ведь сколько дней они провели рядом, грелись у одного костра, пили и ели из одной посуды, промывали золото... Только вчера разделили последний сухарь. Озлясь на себя за эту минутную слабость, Бугай выматерился и пошел дальше. Здесь на высоте была скудная, тундровая растительность. Идти легко, а вскоре он даже побежал вниз, словно боясь, что догонит его Сундук, посмотрит укоряюще в глаза и протянет руку за своим золотом... Бежал он как зверь, осторожно и сильно, а когда все же споткнулся и закувыркался по склону, опять явственно встал перед глазами Сундук и вверг в ужас. Когда Бугай остановил свое падение, то невольно и резко оглянулся на перевал. Два черных ворона молча кружили в небе, высматривая падаль. И больше никого... С шумом поднялся рябчик с ягодника, доверчиво пялился на лежащего человека. Словно вымещая на нем злобу, Бугай медленно и тщательно прицелился. Цепляясь за ветки, убитый рябчик упал на мох и долго еще трепетал непослушными крыльями. Бугай рванулся к нему, ломая кусты и сглатывая густую слюну. Он торопливо общипывал рябчика, сдирая вместе с пером куски кожи, разорвал его руками и выбросил внутренности, насадил на прут. Пока разгорался костер, Бугай не мог оторвать взгляда от птицы, тряслись руки от нетерпения и голода. Вытащил из огня еще сырую, полуобгорелую тушку и с жадностью впился в нее зубами. Хрустели косточки, по губам текла кровь и грязь, но он мигом съел все без остатка. Потом нашел в потрохах сердце и печень, глянул на костер, но не придумав, как их можно обжарить, кинул в рот сырыми... Чувство голода стало притупляться, навалилась пьяная истома, и Бугай откинулся на спину, бездумно уставившись в синее небо. Нестерпимо хотелось пить, но лень было вставать, идти вниз, к ручью. Сонная одурь не проходила. Опять пришел на память Сундук, как они с ним мыли золото, как познакомились.
В тот вечер он болтался у винного магазина в Сурумане. Как обычно, не было денег, и люто хотелось выпить. Решил податься к универмагу, там можно заработать на пузырь погрузкой мебели. Довольно долго ошивался у мебельного отдела, пока не явились двое покупателей. Старик купил шифоньер, они попытались со своим напарником вытащить его вдвоем и не смогли. Второй парень и был Сундук. Он повернулся, оценивающе посмотрел на Бугая и промолвил:
— Эй, иди-ка подсоби!
— Помог бы, да что-то в глотке заржавело.
— Смажем, смажем... будет магарыч, если еще и разгрузить поможешь, затащить в дом.
Как оказалось, Сундук тоже «бичевал», жил временными заработками и отловил старика чуть раньше Бугая. Вдвоем они легко установили шкаф куда надо, ободрали на две бутылки хозяина и обмыли покупку прямо у него на кухне. Шли обратно по улице вместе. Бугай рассказал, что приехал недавно в Суруман, на работу еще не устроился, и кивнул на сухое бревно под забором. Сели в тягостном раздумье, где бы еще достать денег на выпивку. Вдруг Сундук проговорил: «Ты хочешь целый год по ресторанам гудеть?»
— Не дурно, — сонно отозвался Бугай.
— Тогда держись за меня, — Сундук внимательно оглядел дружка.
Потом рассказал, что течет в этих холодных краях речушка Селлях, полная золота... Эта мысль очень понравилась Бугаю, который за незаконную добычу золота в Верхоянске был осужден к трем годам принудительных работ. Вскоре сбежал. Опыт тайной промывки у него был богатый.
Через несколько дней они стали готовиться к задуманному делу. Устроились грузчиками и заработали деньги на снаряжение и одежду. Когда в автобус зашли два рыбака, с торчащими из рюкзаков телескопическими удилищами, никто на них не обратил внимание. Рыбалка в этих местах — святое дело. И обычное, пьяненькие друзья сбегали от жен на природу.
Они беззаботно болтали всю дорогу, но все же Сундук не прозевал нужный деревянный мост через речушку. Таких одинаковых мостов сотни по трассе. Они сошли с автобуса, вытаскивая удочки.
Сундук вел своего товарища по одному ему известным приметам. Миновали три перевала, вброд переходили какие-то речки и ручьи, продирались сквозь густые стланики и мелколесье. На вторые сутки были у речки Селлях. Допили всю водку, а утром проснулись у затухшего костра болея с похмелья. В одной из бутылок все же осталось немного для «поправки». Вытащили из рюкзаков заранее припасенные лотки, сделали рукоятки к кайлам и лопатам. Бугай не особо верил рассказам Сундука о богатом золоте, выпал хороший повод отсидеться немного в тайге, пока его ищет милиция за побег. Да и речушка ему не особо нравилась, обычный большой ключ, заваленный буреломом. Упавшие лиственницы перекрывали Селлях поперек.
Сундук отыскал свой старый шурф, набрал из него песка в лоток и зашел в речку по колено. Стал умело промывать. Бугай подошел сзади, терпеливо ждал. Мутную воду сносило течение, на дне лотка все меньше и меньше оставалось отмытой породы. Сундук лихо закончил промывку и вышел на берег. Осторожно ссыпал шлих на тряпицу. «Вот! А ты не верил!»
Бугай склонился и потрогал пальцем желтые крупинки золота. Их было для одной пробы очень много, этих тусклых зернышек, похожих на латунные опилки. Сердце его радостно заколотилось: «Не может быть! Ведь тут дурное золото! Теперь я...» И, не додумав до конца, что теперь будет делать и кем станет, не сдерживая ликования, заговорил: