Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

— Но! — вскинулась Люда, сбрасывая руку; непроизвольно глянула туда, где слышался за преградами голос главного, который повышенным тоном повторял в телефон:

— Вообще, все это заложено в проекте: и снос, и уничтожение… Да… да… конечно!

— Значит, я могу рассчитывать, что к вечеру вы закончите аксонометрический эскиз? — громко сказал Трескин.

— Можете! — ответила Люда, сверкая глазами.

— А как вы хотите расположить заголовок?

После недолгого колебания она повернулась к столу:

— Здесь! — Ткнула пальцем, и Трескин незамедлительно обхватил ее за гибко прогнувшийся стан. Она рванулась молча, но с ожесточением. Трескин не решился продолжать.

— Минуточку, я не совсем понял, — произнес он, глядя на ее пылающее лицо.

— Что вы не поняли?!

— Насчет заглавия.

— Дуракам полработы не показывают! —

отрезала Люда.

— Совершенно верно, — проговорил Трескин, несколько сбившись, — я тоже хотел бы… видеть результат… поскорее.

— Получите, когда будет готово! Не раньше.

— Договорились, — Трескин начал пятиться.

Женщины, что прежде сидела за кульманом у двери, не было, а главный продолжал разговаривать по телефону. Вещи загромождали стол и подоконник рядом со столом: картонные коробки, пустая пачка из-под чая и почему-то микроскоп; за спиной архитектора на стене висели гирляндой деревянные рамочки, торчал пучок сухих цветов; объемный макет здания под самым потолком завис в немыслимом положении на боку. Полуобнаженная девушка с распущенными волосами протягивала крепкое соблазнительное яблоко, но и плакат этот, — Трескин видел его раньше, — тоже был заложен коробками — виднелись только яблоко на ладони и по другую сторону коробок — девичий глаз.

— Я вас попрошу, — сказал Трескин, когда главный положил трубку, — в порядке одолжения. Доставить эскиз сразу, как будет готов. Прямо в офис. Может, Люда и занесет. — Он понизил голос. — Хорошо бы Люда — потребуются уточнения, на месте и посмотрим.

— Да больше и некому, — сразу согласился главный. — К концу дня, думаю, кончит. Занесет.

4

Фирма «Марта» значилась в документах как многопрофильное автотранспортное предприятие, но транспортом Трескину приходилось заниматься до сих пор меньше всего. К транспорту, своему солидному будущему, он лишь приглядывался и приценивался, оставаясь по большей части в сфере чистой спекуляции, то есть он покупал и продавал, иной раз даже и не видя товара, потому что оставался одним из звеньев цепи посредников. Если не говорить о прямом доступе к власти, о головокружительных возможностях, которые открывала все более жестокая дележка общественного достояния, то все быстрые капиталы, о происхождении которых Трескин имел возможность судить, создавались из воздуха. Иным способом, по видимости, быстрые деньги и не делались. Производство по всей стране неуклонно падало, а состояния создавались, и, наверное, не сложно было бы обнаружить нехитрую до примитивности связь между двумя политико-экономическими явлениями, но Трескин не был философом и не видел надобности задумываться, откуда берутся состояния, когда народ нищает. Во что верил он твердо — не по размышлению, а в силу некоего внутреннего чутья — так это в то, что эра Большого хапка продлится не дольше нескольких лихорадочных лет, и именно эти несколько лет, максимум пять или десять, были отпущены оборотистым, людям на то, чтобы, пробившись через людскую толщу наверх, навсегда утвердиться в положении истинных хозяев жизни.

— Время-то какое, Господи! — умильно покачивал головой Трескин-старший. — Когда же такое было?.. Дела-то какие сладенькие можно делать… на чистом сливочном… на чистом сливочном. Никто за задницу не схватит. Да и хватать-то, собственно, некому, — он пожимал плечами, демонстрируя сложное, трудно определимое чувство, нечто вроде упоительного недоумения.

Мама посматривала на домочадцев подобревшими глазами: наконец-то в этом доме заговорили тихими, умиротворенными голосами, наконец-то собрались за столом по-семейному. И Трескин-младший, убаюканный уважительным разговором с батькой, погружался в расслабленное благодушие. Он подозревал, что это как раз и есть та самая почтительная любовь к родителям, которую цивилизованный сын испытывает и по обязанности, и по потребности. Утратившая уж было надежду когда-либо увидеть сына солидным, остепенившимся человеком мама вглядывалась в него особенным, несуетливым взглядом: сынок, думала с душевной нежностью, сынок!

Дома Трескина звали вообще-то Юрой (по паспорту Георгий), под кличкой Сынок Юра известен был среди приятелей, о чем мама и не обязана была знать. Кличка сопровождала Трескина со школьной скамьи, тянулась за ним через веселые годы в автодорожном институте, под этой кличкой он получил признание в мире фарцы, с этой неотвязной кликухой он пытался воткнуться в сферу автосервиса. Эру Больших денег Трескин встретил, однако, уже не Сынком, а Трескиным, эра эта совпала со становлением Трескина как социально зрелой, законченной личности. Когда Трескин зарегистрировал «Марту», ему исполнилось двадцать восемь лет и он чувствовал себя готовым крутить по-настоящему большие дела.

Кличка Сынок оставалась тогда еще отметиной старых отношений, которые Трескин допускал с избранными. Ему нравилось держать при себе свидетелей возвышения, старых приятелей, знавших его еще Сынком. Отношения эти, однако, кончились раз и навсегда, когда Трескин всех уволил. Это произошло после первой, действительно крупной сделки «Марты». Триста тонн уральской меди, которую Трескин в два приема переправил в Германию, принесли ему двести пятьдесят процентов прибыли. Медь была четыре девятки чистотой — 0,9999. То есть одна десятитысячная доля примесей. Трескин выплатил банковский кредит, полученный с папиной помощью специально под эту сделку, выплатил накладные расходы, включая взятки (сумма последних представлялась ему уже смехотворной в сравнении с общей прибылью — восемьдесят тысяч чиновнику, который сидел на экспортных лицензиях), и тогда остались у него на руках собственные деньги, несколько миллионов, которые казались ему огромным капиталом. Так глядели на эти деньги и старые товарищи, те самые, что называли его Сынком. От них-то и пошел разговор деньги обналичить и поделить. Недели полторы продолжался шумный разбор, сопровождавшийся взаимными обвинениями и безобразными перепалками.

Трескин всех уволил. И это был второй рубеж становления Трескина в качестве социально законченной личности.

Со времени основания фирмы оставались в неприкосновенности помимо самого президента только два человека: Семен Михайлович Шуртак — заместитель Трескина и Нинка — бухгалтер. В отдаленном будущем, которое Трескин постепенно для себя прояснял, он мыслил и третий рубеж — увольнение Нинки. Будущее Трескин представлял себе по американской журнальной рекламе: вечно сорокалетний международного класса бизнесмен, подтянутый, с благородной сединой на висках, с портфельчиком в руках легко сбегает по трапу «Боинга» в аэропорту Орли. Таким рисовал будущее журнал «Business week», и Трескин не видел надобности придумывать что-нибудь сверх того. У этого вечно сорокалетнего бизнесмена, знал Трескин, была жена, со вкусом и чуткая к искусствам женщина, трое детей, вилла с бассейном, слуги, любовница на десять лет моложе жены. Все тут было законченно, ни убавить и ни прибавить. То был другой мир — будущее, и в этом будущем не могло найтись места для Нинки. О чем Нинка еще не знала. Нинка тоже была женщина без возраста — дородная и сильная баба, она тянула, как мужик, с мужиками пила по-мужицки, крякнув над стаканом. Экономист по образованию, она прожила в торговле долгую, полную превратностей жизнь, два раза крепко под залетала, была под судом, но не села, вывернувшись из рук правосудия нечеловеческим просто-таки усилием. Способность к нечеловеческому усилию во всяком деле, необозримые связи и опыт обращения с законами — всякими, какие только ни были, делали ее человеком незаменимым. Пока.

Трескин усвоил распространенную мысль, что бизнес есть цивилизованный и есть не цивилизованный. И если подавляющая часть трескинских операций носила откровенно дикарский и даже просто людоедский характер, то это происходило не потому, что Трескин как-то особенно, с теплым личным чувством любил бизнес не цивилизованный в противопоставлении его всякому другому. Трескин любил деньги. И пока лихорадочная эра Больших денег оставляла возможности для бизнеса не цивилизованного, который приносил сто, сто пятьдесят и триста! процентов прибыли, Трескин нуждался в Нинке.

На случай бизнеса цивилизованного у Трескина имелся Семен Михайлович Шуртак. Старый мудрый еврей приставлен был к делу папой. Трескин знал этого человека с детства, привык к его обходительным манерам и долго пребывал в заблуждении, что он будет полезен фирме именно в качестве старого мудрого и осторожного еврея, знающего собеседника и необременительного советчика — не более того. И только наткнувшись раз-другой на негромкое, но вполне сознательное противодействие Семена Михайловича, Трескин осознал потребность избавиться от опеки. Он затеял тогда крупный разговор, который кончился не так, как начался: согласились на том, что Семен Михайлович будет признан компаньоном с участием в прибылях. Так что Нинку Трескин не мог уволить, потому что рано, а Семена Михайловича не мог, потому что не мог.

Поделиться:
Популярные книги

Жена со скидкой, или Случайный брак

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.15
рейтинг книги
Жена со скидкой, или Случайный брак

Прометей: повелитель стали

Рави Ивар
3. Прометей
Фантастика:
фэнтези
7.05
рейтинг книги
Прометей: повелитель стали

Сиротка

Первухин Андрей Евгеньевич
1. Сиротка
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Сиротка

Кодекс Охотника. Книга VII

Винокуров Юрий
7. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
4.75
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга VII

В теле пацана

Павлов Игорь Васильевич
1. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
В теле пацана

Кодекс Охотника. Книга XIX

Винокуров Юрий
19. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XIX

Сердце Дракона. Том 19. Часть 1

Клеванский Кирилл Сергеевич
19. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
7.52
рейтинг книги
Сердце Дракона. Том 19. Часть 1

Безумный Макс. Ротмистр Империи

Ланцов Михаил Алексеевич
2. Безумный Макс
Фантастика:
героическая фантастика
альтернативная история
4.67
рейтинг книги
Безумный Макс. Ротмистр Империи

Последняя Арена 2

Греков Сергей
2. Последняя Арена
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
6.00
рейтинг книги
Последняя Арена 2

По дороге пряностей

Распопов Дмитрий Викторович
2. Венецианский купец
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
альтернативная история
5.50
рейтинг книги
По дороге пряностей

Столичный доктор

Вязовский Алексей
1. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
8.00
рейтинг книги
Столичный доктор

Жандарм 4

Семин Никита
4. Жандарм
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Жандарм 4

Любовь Носорога

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
9.11
рейтинг книги
Любовь Носорога

Попаданка для Дракона, или Жена любой ценой

Герр Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.17
рейтинг книги
Попаданка для Дракона, или Жена любой ценой