Тайна пирамиды Хирена
Шрифт:
Он повернулся ко мне и спросил:
— Скажите, а вчера… Вчера вы больше ничего любопытного не открыли в гробнице?
Я вовсе не собирался отвечать на его нахальные вопросы и вообще вступать с ним в какие бы то ни было пререкания. Но этот вопрос был таким неожиданным, что я невольно проговорил:
— Не понимаю…
— Ну, скажем, изучая фрески в погребальной камере, вы ничего любопытного не заметили?
Откуда же он мог узнать?!
— Почему вы молчите? — крикнул кто-то из репортеров.
— Отвечайте!
— Вас
Я чувствовал, что меня втягивают в какую-то провокацию. Молчать было нельзя, и я ответил:
— Да, вчера на стене погребальной камеры я действительно обнаружил надпись, но она пока не поддается расшифровке.
— Может быть, вы познакомите с ней нас? — наседал Вудсток под одобрительные возгласы корреспондентов.
— Не считаю это возможным до конца расшифровки…
— Тогда я сам это сделаю за вас. Вы нашли надпись, которая гласит: «Скорость света в пустоте составляет триста тысяч километров в секунду…» И поверили, будто ее оставил Хирен?
— Так это ваши… — Я прямо задохнулся от негодования, а кругом гремел хохот.
Как же я не заметил, что надпись свежая! Хотя там было темно, и она вырублена не на штукатурке, а прямо на гранитной скале. Это нередко вводит в заблуждение и при хорошем освещении.
Вудсток шутовски поклонился мне и насмешливо сказал:
— К сожалению, я не смог подобрать подходящего иероглифа для пустоты. Древним египтянам было неведомо такое отвлеченное понятие…
Но я уже не слушал его, потому что теперь мне вдруг стала ясна и вторая странная надпись — то нелепое сочетание иероглифов в картуше. Это вовсе не имя неведомого фараона, а просто глупейшая примитивная запись фамилии этого авантюриста египетскими иероглифами!
«Wood» — лес, и надпись можно понимать так: «Этот дом — место (или престол) Вудстока». Вторая половина его фамилии «Stock» — опора, может означать еще и «акционерный капитал» на жаргоне бизнесменов. Тоже вполне в его духе!
Но зачем он все это сделал? Почему скрывал до сих пор, что обнаружил гробницу раньше нас? Почему не растрезвонил об этом на весь мир? И для чего затеял теперь эту глупейшую и наглую комедию?
И тут меня словно осенило: да они попросту не имели разрешения на раскопки! Видимо, Вудстоку уже давно не доверяют в Египте. Вместо славы их ожидали допросы, возможно, арест и даже высылка из страны. Они проникли в разграбленную гробницу всего за день-два до нашего появления. Мы их вспугнули, и тогда Вудсток придумал этот ловкий ход с надписью. Поставив как бы заявочный столб, он в любой момент мог поднять шум и втянуть нас в какую-нибудь провокацию.
Кажется, этот момент наступил. Положение создалось сложное, а я не был дипломатом и не знал, как из него выпутаться.
— Итак, — грозно начал Вудсток и вдруг замолк на полуслове, подняв голову и к чему-то прислушиваясь.
Все притихли. И сразу стал отчетливо слышен рокот приближающегося самолета. Знакомый «бичкрафт»… Это возвращался доктор Шакур!
Я воспользовался наступившей паузой и стал проталкиваться сквозь толпу.
— Куда вы? А ваш ответ? — загалдели репортеры, хватая меня за рукав.
— Мы продолжим разговор, — отмахнулся я. — А сейчас я должен встречать самолет.
Всей толпой они побрели за мной к посадочной площадке.
Самолет уже приземлился и, покачиваясь, остановился неподалеку от нас, на время скрывшись в туче поднятой пыли. Когда она рассеялась, дверца кабины открылась и оттуда выглянул доктор Шакур. Лицо его расплылось в радостной улыбке при виде столь торжественной и многолюдной встречи. Приветственно помахивая рукой, он начал спускаться по лесенке.
— Ну как, дорогой? Приветствую вас! — Он сжал мою руку в своих ладонях и долго тряс ее, заглядывая ласково в глаза. — У вас, чувствую, большие новости. Но и у меня для вас приготовлен сюрприз!
Я уже хотел поскорее рассказать ему о скандале, который затеял Вудсток, как вдруг увидел двух рослых людей в одинаковых плащах и серых шляпах, спустившихся по лесенке вслед за археологом. Они еще с высоты трапа искали кого-то глазами и теперь, не обращая на меня внимания и даже не представившись, торопливо прошли мимо нас.
Я оглянулся им вслед и увидел, как они, рассекая толпу, подошли к Лесли Вудстоку, начавшему медленно пятиться при их приближении.
— Мистер Вудсток? — учтиво спросил один из незнакомцев.
Тот сумрачно кивнул.
— Пройдемте с нами. А где ваш друг Афанасо?
Ответа Вудстока я не расслышал, потому что все корреспонденты загудели и ринулись к ним.
Зато я увидел папу Афанасопуло. Он стоял в сторонке с безучастным видом, сунув руки в карманы. Но усы у него поникли, а рядом, крепко придерживая его за локоть, стоял тот самый молчаливый сумрачный араб, которого привез Сабир и выдавал за своего помощника. Теперь только я понял, почему он не ходил с геологом на разведку, а все толкался среди рабочих, расспрашивая их о чем-то…
Не обращая никакого внимания на крики совсем обезумевших репортеров, люди в серых плащах увели Вудстока и Афанасопуло в палатку доктора Шакура. Репортеры, конечно, повалили за ними, а мы с Шакуром остались одни. Он выслушал меня и только тогда сказал:
— Что же вы не поинтересуетесь, дорогой, какой сюрприз я вам привез?
— Мне кажется, я его только что видел…
— О нет! — рассмеялся археолог. — Это не по моему ведомству, пусть разбираются сами. А мой сюрприз гораздо интереснее…