Тайна племени Бату

Стрельникова Людмила Л.

– Не беспокойся. На этот счёт всё предусмотрено. При прикосновении руки к любому предмету, она действительно проходит сквозь него, как сквозь пустоту. Но стоит взяться за предмет пальцами или двумя руками, то есть создать замкнутый контур, как поле обтекает предмет, вбирая его внутрь себя. Предмет становится недосягаем для других, и ты можешь съесть его, если он съедобен. Но стоит разжать пальцы или руки, и предмет вновь оказывается за пределами поля.

– Что ж, это другое дело, – удовлетворённо сказал Георгий.

– Хочу ещё заострить ваше внимание на принципах

ходьбы, чтобы вы не боялись ступать на что угодно. В период движения поле уплотняется под подошвой ступни, и это позволяет перемещаться в любом желаемом направлении даже в са́мой разжиженной среде. Всё рассчитано, так что мы не останемся голодными и сможем передвигаться в любой материи.

* * *

Стэлпсон, возможно, долго бы сидел у входа в следующую пещеру, не подозревая нового подвоха, если бы Гарри не вздумалось погреть руки у огня. Он протянул к нему ладони и, не ощутив никакого тепла, придвинулся ещё ближе, но опять ничего не почувствовал. Тогда он подошёл к самому пламени вплотную и с удивлением отметил, что оно совершенно не даёт тепла. Не понимая, в чём дело, Гарри достал из кармана носовой платок, нацепил на конец карабина и сунул в огонь.

– Ха, платок-то не горит, – хмыкнул Боб, следящий за ним.

Все повернулись в его сторону. Тогда Гарри к всеобщему удовольствию сунул в огонь руку по самый локоть, подержал её минуты две и вытащил невредимой.

– Огонь не настоящий, как и чудовище, – торжествующе объявил он.

Стэлпсон стукнул себя по лбу.

– Тьфу ты, как же я сразу об этом не подумал. Здесь всё надо проверять.

Когда молодчики с торжествующими криками ворвались в кварцевую пещеру, они увидели, как четверо людей, с рюкзаками за плечами, растворились в стенах, как растворяется кусок сахара в воде. Они входили в кварцевые грани и сначала исчезала их лица, руки, животы, затем спины, каски, рюкзаки.

Последним входил Георгий. Перед тем, как раствориться в мощных глыбах, он приставил большой палец к носу и подразнил своих преследователей, затем прыгнул в стену, как в реку, и исчез.

Подбежав к месту, где он скрылся, Гарри ударился о стену всем телом, надеясь, что она тоже – мираж, но наткнулся на неприступный каменный барьер, проникнуть внутрь которого не удалось.

Джон по-своему расценил увиденное и воскликнул:

– Так что же, и эти люди – призраки? Где же настоящие? Нам продолжают морочить голову. За это я бы им всыпал, чтобы надолго запомнили.

Он стоял у самой стены и в тот момент, как произнес последние слова, из неё высунулась чья-то нога и дала ему такого пинка, что он, не устояв, растянулся на полу во весь свой рост.

– Какой весомый удар у этих призраков, – саркастически произнес Стэлпсон. Теперь он собственными глазами убедился в том, что члены экспедиции завладели сверхзнаниями и пустили их в ход. – Чёрт побери, они умеют здорово скрываться! Но не отчаиваетесь, ребята. Они будут в наших руках, – подбодрил он присутствующих.

То, что знаниями овладели, не разочаровало его, а наоборот, приободрило, распалило азарт охотника,

так как вселило уверенность, что знания вполне постижимы и доступны простым смертным. Поэтому увиденное удвоило его энергию.

– Не отчаивайтесь, ребята, – оптимистично заявил он. – Мы их скоро нагоним. Под землёй идти не сладко, всегда тянет погреться на солнышке. Рано или поздно, они вылезут – и мы их схватим. Так что – вперёд. Кто смел, тот и съел.

Глава 11

Путешествие под землёй проходило без каких-либо неудобств. Несмотря на то, что солнечные лучи не проникали сквозь толщу пластов, защитное поле предусматривало перемещение в кромешной тьме с освещением собственным источником.

Любую материю можно осветить особыми лучами. Если воздух способен светиться от солнечных лучей, от квантов света, проносящихся сквозь него, то по этому же принципу можно осветить твёрдые непрозрачные ткани, достаточно для этого найти свою энергию, свои лучи. По крайней мере, защитное поле такими лучами обладало, и в зависимости от среды, с которой соприкасалось, излучало особые частицы, которые освещали материю до нескольких сотен метров.

Освещение носило местный характер, его можно было сравнить с действием уличного фонаря в ночи, когда тот освещает только часть пространства вокруг себя в некотором радиусе. Собственно говоря, это было самое экономичное освещение: чтобы пройти, допустим, сквозь гору, вовсе не требовалось, чтобы она вся светилась, как стеклянная банка, в которой зажгли лампочку.

Молодые люди пробирались сквозь толщу пространства с любопытством и удивлением. Они привыкли ходить по поверхности земли, не задумываясь над тем, как же она выглядит изнутри, и поэтому открывшийся своеобразный мир показался не столько экзотическим, сколько странным, непривычным.

Материя вокруг никак не хотела представлять собой однородную массу или некоторую серую смесь, в некоторых местах она напоминала слоистый пирог, где твердые породы чередовались с мягкими полосами.

В некоторых местах в трещинах некогда прорвавшаяся изнутри и застывшая лава напоминала ветвистые деревья или многоярусные плоские зонтики – силлы. Жилы и дайки, пересекающие породы то тут, то там походили на окаменелые, застывшие ручейки. Многие из них, попадая в лучи света, поигрывали голубоватыми, фиолетовыми, зеленоватыми отблесками. В наиболее твердых породах встречались пустоты довольно причудливых форм. Подземный мир оказался разнообразным и причудливым.

– Тут не соскучишься, – воскликнул Георгий, оглядывая три шарообразные пустоты, удивительно похожие на праздничные воздушные шары. – Кто бы мог подумать, что здесь столько удивительного! – Он всунул голову в один из воздушных шаров и повернулся к Ноне. – На кого я похож, как ты думаешь?

– На космонавта в недрах земли.

– Правильно. Если бы мы не спешили, я бы обязательно спустился в самое ядро земли, посмотрел, как внутри пляшет магма.

– У тебя всё впереди, – утешил его Андрей, но желаемое другом оказалось гораздо ближе, чем они предполагали.