Тайна подводной скалы
Шрифт:
Очевидно, летчики объясняли свои неудачи только неточностью бомбометания. Штурмовики пошли вторым заходом.
На этот раз они снизились метров до ста. Подобно стае черных птиц, пронеслись они над «Бегемотом». Снова рев моторов и пальба пушек…
Уже двадцать минут кружились над «Бегемотом» самолеты: пикировали, швыряли в него бомбы, обстреливали его. Вокруг Орли и Вери все клокотало, дымилось и разлеталось вдребезги. Порой им казалось, что они со своей машиной находятся внутри огромной мутной бутыли, наполненной дымом и раскаленными камнями.
Так продолжалось около часа: штурмовиков сменяли пикировщики, пикировщиков — штурмовики, потом снова камнем вниз падали пикировщики, а за ними опять шли штурмовики…
Но всему бывает конец. Самолеты, сделав последний круг над уцелевшим клочком земли, на котором стоял совершенно не поврежденный «Бегемот» с двумя почти оглохшими от взрывов и пальбы, но совершенно невредимыми пассажирами — ушли на юг…
Это был невиданный в истории науки огневой опыт, поставленный ученым на самом себе. Но наблюдать, изучать, проверять свои расчеты в тот миг, когда земля, небо и воздух смешались в один огневой смерч, было немыслимо. Можно было только собрать всю свою волю, скрепить сердце и заставить себя высидеть этот час. И Орли вместе с Вери это выдержали. Они поставили на себе этот страшный опыт и вышли из него невредимыми…
Крылатые звери уже умчались, а Орли все еще, словно в столбняке, сидел в своей машине, крепко прижав к себе Вери. Его воспаленные глаза дико озирались по сторонам и руки крепко сжимали голову Вери, зарывшуюся под полу его тяжелого плаща.
Наконец, Вери шевельнулась. Она нерешительно подняла полу плаща и выглянула в окно.
— Орли! — тихо позвала она.
Орли молчал, глядя перед собой незащищенными, остановившимися глазами.
Вери тронула его за рукав.
— Что с вами, Орли? — испуганно спросила она. — Вы ранены?…
Он очнулся, шумно вздохнул, глаза его утратили стеклянную неподвижность, они смотрели на Вери устало, но вместе с тем радостно и нежно.
— Нет, я не ранен, Вери.
— Я ничего не понимаю, — сказала Вери. — Что здесь происходило?
Суровая усмешка возникла па его каменном лице.
— Здесь летала наша смерть, Вери… Здесь был поставлен опыт, не виданный до сих пор на земле.
Вери прижалась к нему:
— Орли! Мне было очень страшно…
— Да, это страшно. Это так страшно, что замираешь и будто не живешь… — медленно, словно все припоминая, сказал Орли.
— Но неужели это все тот же Энергон уберег нас? — с изумлением глядя на него, спросила Вери.
— Это единственное, что нам остается предположить, — с улыбкой ответил Орли. — Кроме нас с вами и Энергона, здесь были только летчики генерала Фланго.
Вери взглянула в окно: сквозь сияние ей было видно шоссе, была видна земля, которая превратилась в бурое месиво.
В глазах Орли блеснул веселый огонек:
— Наш Энергон сегодня выдержал самое трудное испытание на стойкость. — сказал он. —
— Наши враги очень коварны, Орли. Не возьмут нас силой, так пустятся на любую хитрость и подлость, чтобы нас уничтожить, — сказала Вери, и облачко озабоченности и тревоги отуманило ее глаза.
— Верно, — согласился Орли. — Будем бдительны. Прекрасно, что мы не одиноки. Я уверен, что эта чудесная золотоволосая девушка и Спиро нам помогут.
— Я думаю о ней с большой благодарностью, — сказала Вери. — Но иногда мне кажется, что мы напрасно не приняли руку, протянутую нам «Свободной родиной».
— Я не сомневаюсь, что вся эта организация состоит из таких же бесстрашных и благородных людей, как Анна, — сказал Орли, будто размышляя вслух. — Но после тюрьмы мне так захотелось свободы, что я никак не мог заставить себя забраться в укромный угол и прятаться там от сыщиков генерала Фланго… И еще одно: за этот год слишком много скопилось в моей груди ненависти к моим, палачам. Если бы я не дал ей выхода на волю в виде вот этого излучения, она сожгла бы меня самого.
— Я вас понимаю, Орли, — сказала Вери. — Но может быть нам не пришлось бы скрываться. Наши друзья, наверное, переправили бы нас за границу.
Орли покачал головой.
— Нет, Вери! Сидя в тюрьме, я увидел то, чего раньше не видел: свою несчастную, задушенную фашистской диктатурой родину. Когда-то я покинул ее, с головой окунулся в науку, я не замечал вокруг себя ничего. Я старался не вспоминать отца, которым всегда гордился… Но сейчас я ничего уже не хочу забывать, я все вижу и не уйду из своей страны только потому, что в ней хозяйничают Фланго и Макчерти.
Вери молчала.
— А вы?… — спросил Орли.
Вери посмотрела на него глазами полными нежности и сказала:
— Я до конца своей жизни буду там, где будете вы, Орли…
Орли рассмеялся.
— Там, где буду я?… Но мне кажется, Вери, что я буду именно там, куда вы приведете эту нашу походную крепость.
— Я приведу ее в горы, Орли! — с улыбкой ответила Вери. У Антонио Гартона и его друзей мы будем вне опасности.
IX. «БЕГЕМОТ» ФОРСИРУЕТ ГРОНУ
«Бегемот» стоял на клочке шоссе, уцелевшем от сокрушительной бомбежки: все вокруг него было разворочено, шоссе в радиусе трехсот метров превратилось в сплошную цепь глубоких и широких воронок.
— Да-а, мы с вами, Вери, попали в самый эпицентр землетрясения, — сказал Орли.
У него было прекрасное настроение: сознание, что построенный им аппарат сохранил жизнь ему и Вери, несмотря на ожесточенную бомбежку, сознание, что он владеет могучим, доселе не виданным средством обороны, наполнило его радостью, гордостью и полной уверенностью в успехе его путешествия. Это было понятно. Ведь до сих пор Энергону не приходилось выдерживать ни одной серьезной атаки, и только сегодня он получил настоящее боевое крещение.