Тайна покинутой часовни
Шрифт:
– Я должна уйти? – с ужасом переспросила Мэри. Неужели он хотел сказать, что...
– Вряд ли другая женщина захочет делиться с тобой своими обязанностями по дому, как делала Абигейл. Ты же знаешь, ее здоровье оставляло желать лучшего, но другая...
Он не договорил: намек был ясен – без слов. Любая другая женщина наверняка пожелает стать в доме полновластной хозяйкой и взять на себя не только домашние хлопоты, от которых Мэри отказалась бы с радостью, но и воспитание ребенка.
– А как же Ричард? – осмелилась спросить она. Этот вопрос тревожил
– Неужели ты думаешь, что я забыл про Ричарда, Мэри?
– Даже если вы женитесь вновь, Ричарду понадобится гувернантка. Молодой жене вряд ли захочется самой воспитывать ребенка от предыдущего брака.
– Особенно если у нее будут свои дети, – добавил Трейвик.
Об этом Мэри не подумала. Все эти годы она знала, что находится во власти Трейвика, и вместе с тем понимала, что Абигейл Трейвик никогда не произведет на свет сына, о котором мечтает ее тщеславный муж.
Супруги Трейвик поженились за пять лет до того, как в их доме появилась Мэри. За это время на кладбище выросло восемь холмиков с надгробными камнями, на которых была начертана фамилия Трейвик. Малыши рождались мертвыми, но каждый раз, вынашивая их, Абигейл расцветала от счастья, уверенная, что уж на этот раз она подарит мужу долгожданного наследника. Навязчивое желание Трейвика иметь сына, который унаследовал бы его фамилию, стало спасением для Мэри.
– И кроме того, – продолжал он, – Ричард уже подрос. Пора отправлять его в школу.
– Он еще ребенок, – возразила Мэри, но тут разгадала намерения хозяина: избавиться от мальчика, которого он согласился назвать своим шесть лет назад, и заменить его родным теперь, когда смерть больной жены развязала ему руки. Мэри могла бы стать его новой женой и родить ему сыновей, а заодно позаботиться и о Ричарде, но...
– Решай, Мэри. Ты согласна стать моей женой и по-прежнему жить здесь, в этом доме, который ты наверняка привыкла считать своим? Согласна заботиться о Ричарде как о родном сыне?
В последнем вопросе вновь прозвучал саркастический намек. Упоминать об истине вслух было незачем – оба знали о ней. Мэри отдала Трейвику своего сына, а взамен он позволил ей жить в этом доме, заботиться о ребенке и женщине, которая охотно поверила, что ей наконец-то удалось выносить и в положенный срок родить живого малыша.
Абигейл Трейвик питала к Ричарду безграничную материнскую любовь, но была, достаточно великодушна, чтобы делиться «своим» сыном с тоненькой молчаливой девушкой, которая поселилась под крышей ее дома и со временем стала ее единственной подругой.
– Вы же знаете, я не могу оставить Ричарда, – произнесла Мэри.
– Тогда и думать не о чем. Я буду снисходительным мужем, Мэри. Ты же знаешь, Абигейл не заслуживала лучшего обращения.
Мэри вспомнились громадные синяки и шум, который иногда долетал до ее комнаты. Почему она все-таки колеблется? Ведь ей и без того пришлось пожертвовать слишком многим. Осталось лишь капитулировать физически. Мэри охотно вынесла бы любые муки, только бы защитить своего ребенка. Достаточно было просто молчать, чувствуя, как в темноте над ней нависает тело Трейвика...
И вместе с этой мыслью к ней вернулись воспоминания о лесной поляне, о красивом и сильном теле человека, которого она любила целую вечность назад. О полутемной часовне, где она произнесла клятву, соединившись с ним вечными узами.
– Не могу... – прошептала она.
Рука Трейвика с тупыми короткими пальцами вдруг легла на щеку Мэри. Ладонь была мягче, чем ее руки, давно загрубевшие от грязной работы. Но Мэри и в голову не приходило роптать на судьбу: она была благодарна уже за то, что у нее и мальчика есть еда, теплая одежда и крыша над головой, защита и от зимнего ветра, и от жестоких сплетен. Трейвик не скупился: несмотря на свою неотесанность, он исправно выполнял условия сделки.
– Подумай хорошенько, Мэри, – посоветовал он, медленно проводя пальцами по гладкой белой шее до плеча, вкрадчиво касаясь большим пальцем груди.
Мэри с трудом сдерживала дрожь. Заметив это, Трейвик понимающе улыбнулся.
– Как следует подумай о том, чего ты хочешь. И о том, чем ты согласна пожертвовать. Ричард вряд ли сумеет свыкнуться с суровыми школьными порядками. Их не всякий выдержит. Я даже слышал о ребенке, который повесился. Говорят, он был слишком впечатлительным. Но если бы у Ричарда появились братья, пожалуй, я согласился бы нанять домашнего учителя.
Мэри молчала, смело глядя в глаза Трейвику и покорно принимая его ласки. Очередная улыбка хозяина показалась ей зловещей.
– Не забудь подбросить дров в камин, Мэри, – напомнил он и грубо сжал ее плечо.
Затем он взял с буфета хрустальный графин с портвейном. Не оборачиваясь, она слушала, как его шаги затихают вдалеке, у двери комнаты, которую прежде занимала Абигейл.
Только после того, как хлопнула дверь, Мэри позволила себе расслабиться и глотнула воздуха, словно задыхающийся бегун. Она подошла к камину и засмотрелась сквозь пелену слез на золотистые языки пламени. Опомнившись, она сморгнула предательскую влагу.
Отец часто уверял Мэри, что каждому отпущено ровно столько страданий, сколько он способен вынести. Впервые в жизни Мэри Уинтерс задумалась о том, хватит ли ей решимости и сил, чтобы преодолеть и это испытание.
Ее разбудил холод, и она съежилась, пытаясь согреться. Должно быть, огонь в камине потух, сонно подумала она и попыталась укрыться старым стеганым одеялом, но наткнулась на что-то теплое, живое и вскрикнула.
Казалось, ей привиделся страшный сон. Руки Трейвика, подобные огромным красным паукам, шарили по ее телу. Одна ладонь поползла вверх, огромное колено втиснулось между ее ног, рука проникла под подол ночной рубашки, холодя разгоряченную сном кожу бедер. Мэри хотела закричать, но вовремя остановилась: Ричард, спящий в соседней комнате, может испугаться.