Тайна, покрытая глазурью

Риз Екатерина

— Как жительница этого замечательного городка, готова за тебя порадоваться. Хоть отдохнёшь от Москвы.

— Да. Я тоже за себя рад.

— Серьёзно?

Он снова принялся меня разглядывать, прищурился, улыбнулся, поднёс к губам бокал с вином, а меня в жар кинуло. Да что там меня! Я могла поклясться, что от его улыбки на торте глазурь подтаивать начала. Я отвернулась, понимая, что не в силах убрать с лица улыбку. Зажмурилась, чувствуя себя девчонкой. Вообще, всё происходило глупо, как в юности. Мы разговаривали о пустяках, обменивались долгими, многозначительными

взглядами, улыбались. Даже когда отворачивались друг от друга — улыбались. А ещё пили вино, и на втором бокале уже начали чокаться едва ли не после каждого глотка. Торт был закончен, я осторожно крутила его на подставке, устраняя мельчайшие недоработки, а вино пила с всевозрастающим воодушевлением. Вечер заканчивался лучше, чем я предполагала, в приятной компании.

— Тебе безумно идёт этот фартук.

Я взбила пышные оборки, обрамляющие широкие бретельки.

— Такой был у фрекэн Бок.

— Да? Ты специально себе такой заказала?

— Просто он мне понравился. У меня такой стиль.

— Какой?

— Европейский.

— Под стать имени?

— Точно.

— Тогда что ты здесь делаешь? Поехала бы в Европу.

Я наморщила нос.

— Там и без меня хватает умельцев и дельцов. Хотя, Европу я люблю.

— Где ты была?

Я взмахнула рукой, в которой держала лопаточку.

— Почти везде. Франция, Англия, Италия… Прага и Будапешт, Вена и Монако.

— Ого.

Я заставила себя остановиться, сделала незаметный вдох. Всегда много болтаю, когда выпью. Обдумала свои следующие слова:

— Сейчас это просто. Покупаешь туристическую путёвку и едешь. — Повернулась к нему. — И в каждом городе я посещала кондитерские.

— Понятно. Подсматривала.

Я в шутку нахмурилась и поправила его назидательным тоном:

— Училась.

— С кем ездила?

— В смысле?

— Ну… в компании? Или одна?

— Одна я ездить не люблю, — не стала я скрывать. — Иногда с сестрой, иногда…

Андрей хмыкнул, когда я запнулась.

— Понятно.

— Да что тебе понятно? — я предприняла попытку всерьёз возмутиться.

Он головой покачал, продолжая посмеиваться, потянулся за бутылкой, но когда взял её, оказалось, что она пуста. Андрей расстроено вздохнул.

— Мы всё выпили.

— Что очень странно. Обычно я пью мало. Ты поможешь мне убрать торт?

— Конечно. — Он с готовностью поднялся, подошёл ко мне и остановился, не зная, с какой стороны лучше взяться. Я указала на небольшие выступы на подставке. — А как бы ты справилась без меня?

— Справилась бы, не привыкать. Но ты здесь оказался кстати.

— Ещё бы.

Мы вместе взялись за подставку и осторожно перенесли торт, поставили на полку высокого холодильника. Пару раз наши с Андреем пальцы случайно соприкасались, и я каждый раз внутренне замирала, и пряталась от его взгляда. Хотя, он, наверняка, это замечал и надо мной посмеивался. А я, захлопнув дверцу холодильника и поспешно отступив на шаг, посетовала:

— Кажется, я выпила лишнего.

— Голова кружится?

— Кружится, — не стала я спорить. — Но кружится приятно.

— Это самое главное. — Он присел на край металлического стола, сложил руки на груди и сказал:

— Знаешь, я впервые на ресторанной кухне.

— Ресторанная кухня больше, а мы занимаемся исключительно выпечкой.

— Давно у тебя ка… кондитерская?

— Четыре года.

Андрей не спускал с меня внимательного взгляда, потом вроде бы опомнился, и глаза отвёл.

— Милый такой бизнес.

— Бизнес — это то, что приносит деньги.

— А это не приносит?

— Ну, приносит, конечно, но день на день, а точнее, месяц на месяц не приходится. Это больше любимое дело.

— У женщины должно быть хобби.

— Как по-мужски это прозвучало, — посмеялась я. — Думаю, о своей работе ты отзываешься со всей серьёзностью.

— Не всегда. Порой с желанием всех и вся послать подальше.

Он слишком пристально на меня смотрел, и я вдруг поняла, что задыхаюсь. Будто воздух в кухне нагрелся, температура поднялась, как бывает в середине дня, когда включены все духовки. Я даже рукой по плите провела, хотя прекрасно знала, что всё выключено.

— Лиля…

Я голову вскинула, когда он меня по имени назвал. Не знаю, чего испугалась. Может, взгляда прямого?

— Ты далеко живёшь? — Я растерянно молчала, и Андрей, видимо, осознав, что перепугал меня, поспешил объясниться: — Тебе же надо домой? А уже поздно. Я могу проводить.

— Я на машине.

— Ты же выпила.

Я зажмурилась на секунду.

— И правда. Я же редко пью, вот и не задумываюсь.

— Так я провожу?

— Я, правда, далеко живу. А вы… ты города не знаешь, я потом переживать буду, как ты добрался.

Андрей прищурился и ухмыльнулся. И на его лице отразилась откровенная насмешка, мне захотелось съязвить по поводу мужской самоуверенности, но я сдержалась. Отвернулась от него и принялась быстро наводить порядок. Мы замолчали, и я вновь ощутила неловкость. От внимания Андрея ко мне. Он меня разглядывал, я делала вид, что не замечаю, и молчание лично меня напрягало. Не его, меня.

— Как тебе гостиница?

— Ничего, на уровне. Номер с видом на Оку, красиво.

— Её отреставрировали пару лет назад. До этого зрелище было плачевное.

Дурацкая тема для разговора. Разговаривая с ним, я закончила уборку, ненавязчиво выпроводила Андрея с кухни, и выключила там свет. Потом вызвала такси, а после уже позвонила на пульт охраны, сдать объект. Мы вышли на улицу, я заперла дверь, и остановилась рядом с Андреем, глядя на здание гостиницы напротив, потом перевела взгляд на памятник посреди площади, освещенный снизу лучами прожекторов. Прохожих в это время уже не было, только машины время от времени проезжали мимо. Я поёжилась от ночной прохлады, затем кинула украдкой взгляд на мужчину рядом. Андрей был выше меня почти на целую голову, мне пришлось поднять глаза к его лицу, но почти тут же отвернулась. Он, как мне показалось, качнулся на пятках, затем вздохнул и посмотрел на ночное небо. А когда я плечами передёрнула, обеспокоился.