Тайна, покрытая глазурью

Риз Екатерина

— Ты идиотка, — выдохнула она, видимо, не на шутку потрясённая моей речью. — Из-за мужика…

Я смотрела на неё, что скрывать, с сожалением, давая ей понять, что не собираюсь менять своего решения. И я не идиотка, я просто женщина, а это много значит. И Лиза сильно постаралась в своё время, чтобы я об этом позабыла.

Она губы поджала, глянула на меня волком, и ринулась в прихожую. Дверью, уходя, хлопнула так, что я невольно вздрогнула. А из спальни Андрей появился. Дверь открыл и замер, привалившись плечом к косяку. Мы помолчали, после чего он сказал:

— Она успокоится.

Я сделала осторожный вдох, после чего кивнула, как

можно спокойнее. Даже улыбнуться постаралась. Потом вспомнила про то, что замуж собралась, и решила изобразить смущение, хоть небольшое.

— А ты как? Дышишь?

— В смысле?

Я руками развела.

— Ну… в свете изменившихся жизненных обстоятельств.

Данилов моргнул.

— А-а. — Глянул на меня достаточно весело. — Я решил, что ты пошутила.

— Зря. Я подумала и решила, что хочу замуж. А ты мне подходишь.

Он вроде бы ахнул.

— Серьёзно?

— Да. Я тебя люблю. — Подумала и добавила, подзадориваемая ехидным взглядом любимого: — Ты хорош собой, в меру азартен, талантлив, не глуп… у тебя неплохие связи.

— Спасибо. — Данилов предпринял попытку поклониться за оказанную ему честь признания его достоинств. Я же нахмурилась, не разделяя его веселья и несерьёзности. В конце концов, мы наше будущее обсуждаем.

— Ты издеваешься?

— Нет. — Он вздохнул, шагнул ко мне и обнял. — Я не издеваюсь. Точнее, больше не буду.

Вот это ближе к истине. Я его обняла, решив, что злиться и возмущаться глупо, расстроено ткнулась носом в его плечо, снова подумав о ссоре с сестрой, а Андрей погладил меня по спине. В лоб поцеловал и тихо спросил:

— Переживаешь?

Я кивнула. А потом вдруг сказала:

— Увези меня отсюда.

Данилов голову поднял, в лицо мне посмотрел, не на шутку удивившись.

— Ты серьёзно?

А я кивнула с неожиданной решимостью.

— Да. Я сама не смогу, я побоюсь. Я буду думать… — Я неуверенно усмехнулась, спустя минуту уже не представляя, как я могу уехать из города, в котором родилась и провела всю жизнь. Желание уехать от проблем было молниеносным, обжигающим, и оно подарило ощущение свободы, пусть оно меня и напугало. Я всегда была привязана к этому городу, к семье, к своему любимому делу. Я совру, если скажу, что никогда не думала сбежать, особенно после истории с Толей, но меня всегда останавливал страх остаться одной. А если я буду не одна? Если я буду с Андреем?

Я голову закинула, чтобы Данилову в лицо посмотреть, встретилась с ним взглядом. Решение уехать должно быть совместным, мы оба должны быть в нём уверены. Андрей голову опустил и прижался лбом к моему лбу, в глаза мне смотрел, а я дышала тяжело, будто меня в данный момент пытали, и каждая секунда — это боль, боль принятого решения.

— Знаешь, чего я боюсь? — отчего-то шёпотом спросил он. Я не переспросила, просто смотрела на него, ожидая продолжения, и Андрей сказал: — Что ты пожалеешь. Я увезу от всего знакомого, важного для тебя…

— Ты мне важен. Почему ты сомневаешься?

Его губы сложились в подобие улыбки.

— Я не сомневаюсь. — Он ладонь к моей щеке прижал. — Но у тебя столько всего в голове. Меня это удивляет.

— Раньше ты предпочитал дур? — невинно поинтересовалась я, а Данилов закрыл мне рот крепким поцелуем.

— Не задавай мне больше таких вопросов, — попросил он. — Я не знаю, что тебе отвечать.

Я руками его обхватила, ощущая долгожданное успокоение. В моей жизни снова появилась определённость и даже цель впереди замаячила, к которой

следовало идти и даже торопиться. Ведь всем известно, что мужчины — существа странные и непостоянные, и раз уж я выбрала себе супруга по вкусу, то не стоит медлить и давать ему преимущество и время на то, чтобы опомниться.

— Я люблю тебя, — проговорила я в пылу чувств.

Данилов в ответ что-то невнятно угукнул, за что схлопотал кулаком промеж лопаток. Хохотнул и заверил:

— И я тебя люблю, сладкая.

Получив ответное признание, кстати, произнесённое вполне искренне, я прильнула к его широкой груди.

Следующим утром я встала пораньше, чтобы наконец почтить своим присутствием кондитерскую. Даже скажу, что я успела соскучиться и ощущала нетерпение. Расцеловала Жорика при встрече, запретила ему сокрушаться и горевать, поднялась в свой кабинет и занялась насущными делами. Правда, в памяти то и дело всплывал образ любимого мужчины, которого я оставила в своей постели отсыпаться. И даже признаюсь, что прежде чем уйти из дома, минутку постояла на пороге спальни, разглядывая сильное загорелое тело на постели, прикрытое лишь тонким одеялом. Окинула долгим взором, спрятала плотоядную улыбку, устыдившись даже её тени на своих губах, поторопилась откинуть нескромные мысли, и ушла, послав спящему Данилову воздушный поцелуй. Но мысль о том, что я выхожу замуж, то и дело возвращалась и будоражила меня. Замуж? Правда, замуж?

Не знаю, какое у меня будет платье, но торт, без сомнения, поразит воображение всех гостей. Я уже знаю, что именно хочу — сливочную помадку, белую глазурь и большие маки на длинных стеблях в виде украшения.

Я водила ручкой по листу бумаги, делая набросок самого важного в моей жизни торта, но делала это несколько рассеянно, не отвлекаясь от важного телефонного разговора. К тому же он был не слишком приятным, я никогда не любила оправдываться, а тут польский пан по имени Янек докопался до меня, настолько, что я в какой-то момент злиться начала. Даже его английский с сильным польским акцентом, который раньше меня смешил, раздражать начал. Повесив трубку, я настоящее облегчение испытала. Глянула на Жорика, который уже минут пять сидел напротив меня, разглаживал белоснежный фартук на своих коленях и вздыхал. Вздыхал так печально, что я хмуриться начала.

— Что с тобой? — цыкнула я на него, закончив разговор.

Он окинул выразительным взглядом мой кабинет.

— Мне жаль, Лили, — заявил он немного не в тему.

Я брови вздёрнула, хотя прекрасно поняла, что он имеет в виду. Потом притворно отмахнулась.

— Не жалей. У нас будет другая кондитерская. — И напомнила ему с преувеличенным оптимизмом: — Ты же хотел перебраться в Москву.

— А мы едем в Москву?

— Не знаю, — честно призналась я. И, улыбнувшись, процитировала любимую литературную героиню Жорика: — Я подумаю об этом завтра.

— С одной стороны, всё правильно. Нужно развиваться, идти дальше…

— Вот и я о том же.

Жора присмотрелся ко мне повнимательнее.

— Ты не боишься?

Я в кресле откинулась, на секунду губу прикусила, не справившись с эмоциями. Но затем смело качнула головой, опровергая его предположения.

— С ним мне ничего не страшно. Да и ты со мной будешь, — ободряюще улыбнулась я. Потянулась к нему через стол и за руку взяла. — Жорка, мы с тобой вместе — это страшная сила. Ты помнишь, с чего мы начинали? Вдвоём ночами пончики пекли, а потом продавали за копейки, клиентов привлекая. Ты помнишь?