Тайна, покрытая мраком

Полякова Татьяна Викторовна

Костя вопросительно взглянул на Олега, а тот согласно кивнул. Как только мы вернулись в город, я, притормозив у ближайшей остановки, собралась выходить.

— Адиос, герои.

Костя вновь уставился на Олега.

— Мы же решили держаться вместе, — неуверенно произнес он.

— А как же твой кастинг? — съязвила я.

— Какой, на хрен, кастинг, когда у нас труп? — завопил он. Все-таки Костя — человек на редкость несдержанный. — Если мы со всем этим не разберемся, о спокойной жизни можно не мечтать.

— Не

очень-то я вам доверяю. Трупы прячете, еще и обзываетесь.

— Это я от нервов, — сказал Олег. — Ничего такого обидного я сказать не хотел.

— Ага, — поддакнул Костя. — На самом деле ты очень даже ничего.

— То-то, — кивнула я. — Но держаться вместе все равно не получится. Я не могу оставить Любку.

— Вот и хорошо, — сказал Олег. — Устроим в доме твоей бабки штаб-квартиру.

— Теодоровне не понравится, что я мужиков в дом таскаю. Там антиквариата полно, вдруг свистнете что-нибудь.

— Слушай, красавица, — слегка споткнувшись на этом слове, буркнул Олег. — Весь этот старый хлам нам без надобности. Я, кстати, о твоей безопасности думаю.

— Так я тебе и поверю. Вы боитесь, что толстуха уже заяву на вас ментам накатала, и в своих квартирах опасаетесь появляться.

— Если нас заметут, тебе тоже несладко придется.

Я прикидывала и так, и эдак. Помощь в расследовании мне бы не помешала, сама-то я вряд ли справлюсь, а Олег должен в таких делах соображать, если уж он частный сыщик. Ну а если они мне голову морочат и хотят быть рядом из других соображений, что ж, тоже неплохо. Лучше их на глазах держать. «Геленваген» мы оставили на парковке, чтоб возле бабкиного дома глаза не мозолил, и к Теодоровне возвращались пешком. Любка ждала нас в гостиной, то есть ждала-то она одну меня, но и против гостей возражать не стала.

— Надо бы стресс снять, — сказал Олег, выставив на стол бутылку водки. — Из машины прихватил, — пояснил он и тут же добавил, глядя на нас с Любкой: — Или вы водку не пьете?

— Почему же, — пожала я плечами. — Мы, царицы, — бабы простые. Можно и водку.

Выпили, но разговор не клеился. Где-то через полчаса Любка устроила мужчин в Витькиной комнате, а сама перебралась ко мне.

— Рассказывай, — зашептала она, выключая свет.

— Нечего рассказывать. В квартире пусто…

— А чего так долго?

— Того. Спи.

Утром Любка накормила всех завтраком, и мы вновь устроили военный совет.

— Первым делом надо бы к адвокату заглянуть, — почесав бровь, сказал Олег.

— Куда? — не поняла я.

— В контору, ду… девочка моя. Разведать обстановку.

— Толстуха запросто полицию вызовет, мы ей не понравились.

— А ты ее к себе расположи. В конце концов хамил ей я, а не ты.

— Чего-то я не поняла. Вы мне одной идти предлагаете?

— Конечно. Милая женская болтовня… У тебя получится.

— Не хочу я туда идти.

— Со мной она точно откровенничать не станет. Я в тебя верю, — тут Олег подмигнул и улыбнулся.

Ясно, что это наглая лесть, но все равно приятно. В общем, я согласилась. Хотя в контору мне надлежало идти одной, поехали мы на моей машине втроем. Я, естественно, за рулем. Костя с Олегом остались ждать в моей машине, а я побрела к офису Мальцева, гадая, что сказать его секретарше, если застану ее на месте.

Толстуха сидела за своим столом, но особо грозной не выглядела, скорее растерянной. Посмотрела на меня и нахмурилась, потом на дверь покосилась.

— Ты одна? — спросила с подозрением.

— Одна.

— Вчера вас трое было.

— Да я этих типов, что вам нахамили, знать не знаю, — принялась я вдохновенно врать. — Возле дверей столкнулись, а потом я так перепугалась, что вместе с ними в кабинет вошла. Но меня тут же выперли.

— Да? — засомневалась тетка.

— Стала бы я вам врать. Степан Ильич у себя?

— Нет его.

— А когда будет?

— Может, после обеда. Не знаю.

— Как же так, он велел мне сегодня прийти…

— Говорю тебе, нет его.

— Ольга Вениаминовна, — заныла я. — Может, вы мне поможете… подскажете, что делать.

— А что такое? — нахмурилась толстуха.

— Вот спасибо, что не отказали. Можно я сяду? — и, не дожидаясь приглашения, я села на стул, перегнулась к ней и начала: — Я у одной старушки работаю. Милана Теодоровна Остроумова-Меллер. Бывшая актриса, очень знаменитая, — польстила я бабке. — Слышали о такой?

— Нет.

— Она так блистала. Ей Лондон и Вена аплодировали.

— Балерина, что ли?

— Нет, драматическая. Сам Немирович-Данченко руки целовал.

— Сколько ж ей лет-то?

— Думаю, за девяносто, но она о возрасте говорить не любит.

— Понятное дело, я тоже не люблю.

— Так вот. У нее шофер, Витька. Такой проныра. Мамашей ее зовет. На наследство виды имеет, а у Теодоровны родной внук есть. Только я не знаю где. Вот я и хотела посоветоваться: нет ли каких законных методов от Витьки избавиться, а еще бы лучше внука найти. Бабушка с головой не очень дружит, как бы Витька ей какую-нибудь бумагу на подпись не подсунул. Оставит Андрюху ни с чем. А бабушка его очень любит, я имею в виду внука.

— Если бабка в маразме, завещание всегда можно оспорить.

— Не я ж его оспаривать буду, надо внука найти. Может мне Степан Ильич помочь?

— Как ты говоришь, бабку зовут? — вновь нахмурилась Вениаминовна. Я повторила имя, а тетка скривилась. — Витька твой как выглядит? Высокий, темноволосый и вроде спит на ходу?

— Точно, — ахнула я. — Откуда вы знаете?

— Был он здесь, неделю назад. С шефом шептался. А я у Степы на столе потом бумагу нашла, а там бабкина фамилия.

— Что за бумага?