Тайна попугая-заики
Шрифт:
— Ого! — все же не удержался Пит, но в это время очень кстати появилась миссис Клодьес с подносом, на котором аппетитной горкой лежали сандвичи, стояли два стакана молока и дымились две чашки кофе.
— Вот тут-то все и началось, — сказал толстяк Клодьес, заглатывая сразу полсандвича и запивая его маленьким глотком кофе. — Сильвер счел, что раз я выгнал его с работы, картина принадлежит ему. Но я возразил: она куплена на мои деньги — значит, моя. Тогда он предложил продать ее, а прибыль поделить.
Тут Пит опять не выдержал.
— Так было бы справедливо! Ведь он же ее нашел.
— Я ему сразу так сказала, — вставила миссис
— Эх, — махнул рукой толстяк, — что с возу упало… Одним словом, я пригрозил ему, он ушел и унес картину, а я пожаловался в полицию и добился ордера на его арест. Но птичка улетела, найти его не смогли, только теперь, когда я получил от него письмо, я ринулся сюда, в Калифорнию, где он, оказывается, скрывался.
— Он был так болен, — сказал Боб, который проникся сочувствием к Джону Сильверу еще когда Санчес рассказывал о нем.
— Да, он лежал у Санчеса на тощем матраце, смертельно больной, и все же придумывал свою последнюю шутку, которой сам же радовался… Считал, что заставит меня попрыгать!
— Мне кажется, — заметил Пит, — он имел право на эту шутку. И все же — он оставил вам это сокровище.
— Да, — задумчиво продолжал толстяк. — Оставил… Он даже позаботился об этом бедняке Санчесе, у которого жил. Ведь в письме было написано, что я должен купить у него попугаев за тысячу долларов. Он специально раздобыл их и научил фразам, которые составляют разгадку головоломки. Он писал, что на эту идею с попугаями его навела картина, написанная поверх шедевра…
— Почему же вы так долго не приезжали? — спросил Боб. — Ведь Санчес отправил письмо в тот же день.
— Ах, неудачи поодиночке не ходят. Уж такой я невезучий. Письмо пришло, когда я был в Японии, и пролежало несколько недель. Приехав, я сразу же отправился в Калифорнию, но, кажется, кому-то проговорился об этой чудесной «Пастушке». А Овер… У него везде уши. Вот он и почуял лакомый кусок. Приклеился ко мне, выслеживает.
— Мы видели, какой громила сидел с ним в автомобиле, — припомнил Пит. — Убойная машина.
— Да, там мозгов недобор, — заметил искатель приключений. — Да не это самое страшное, — как-то легкомысленно продолжал он.
Тут миссис Клодьес взглянула на супруга с упреком и покачала головой.
— Нет, он неисправим.
— Да тьфу на него! — сказал толстяк, в досаде кусая губу. — Хуже всего то, что Санчес уже продал всех попугаев и не помнит кому. Я чуть с ума не спятил. Слава богу, он хоть улицы не забыл. Я ходил от двери к двери, расспрашивал — не покупал ли кто-нибудь попугаев у мексиканца. Мне удалось выкупить Шерлока Холмса и Капитана Кидда. Новые владельцы отдали их потому, что птицы онемели. Нахохлились — и ни звука. Следующего попугая мне пришлось буквально стащить. Я увидел его случайно, в распахнутое окно. На мой звонок никто не открыл. Я испугался, что хозяин может мне его не продать. Увы! И этот попугай не стал со мной разговаривать, ни слова не произнес. Тогда я снова пошел к мистеру Фентрису, сказал, будто я из полиции. Так я узнал фразу Билли Шекспира. Фентрис подсказал, где найти Крошку Боу-Пиип, и что, возможно, Черный Пират еще не продан. Ох, — вздохнул он, — я так психовал, что Фентрис, понятное дело, заподозрил меня. Да тут еще вы появились, а рисковать я не мог. Пришлось связать Фентриса. Что было дальше, вы знаете. Когда вы ушли, я кинулся к мисс Вэгнер, но ее не было дома. Ждать было некогда, пришлось стащить и этого попугая. Когда
— Ага, так это вы, значит, запустили в нас куском кирпича? — ухмыльнулся Пит.
— Уж простите меня.
Мистер Клодьес провел рукой по вспотевшему лбу.
— Я только хотел напугать вас, я ведь мимо целился…
— Юпа этим вряд ли напугаешь, правда? — усмехнулся Пит, повернувшись к Бобу.
— Да, вы, кажется, славные ребята, — сказал мистер Клодьес и взмолился:
— Дайте уж я закончу, а то ведь время, время! Потом мы встретились с вами у Санчеса. Я приехал к нему с намерением расспросить еще раз. А он разболелся, раскашлялся. Когда вы вошли, я помогал ему сесть, вовсе не хотел ничего дурного. Ну, тут вы на меня набросились, пришлось ретироваться. Больше я не сомневался, что вы с Овером из одной шайки, обложили меня со всех сторон. Решили немножко замаскироваться — взяли вот этот грузовик и ездим с женой всюду, ищем, как видите, остальные «ключи». И небезуспешно, — усмехнулся он. — Вот вас нашли. Уж очень у вас автомобиль заметный.
— Да, — признал Боб, — никто мимо не пройдет, не оглянувшись.
— В общем мы за вами ехали до дома, где этот тощий парень, кажется, купил Одноглазого.
— Это Скелет! — объяснил Пит. — Он за нами шпионит — просто потому, что завидует. А попугая хочет перепродать.
— Какой ужас! То есть, ничего страшного, — толстяк распалился было снова, но тут же сам себя успокоил. — Я хотел догнать его, а тут вы. Известно, за двумя зайцами погонишься… Но, к счастью, он проходил мимо нашего грузовика, и его попугай как раз проговорился. Наверное, когда меня увидел, понял, что с умным человеком разговаривает, — пошутил мистер Клодьес.
— Ага, — ехидно напомнил Пит, — он сказал: «Профан, держи карман!»
— Неужели? — толстяк взглянул на жену. — Прочти, пожалуйста, дорогая, что он сказал? Как вот это самое? А, просто уличный жаргон. Никакого смысла. Да. Так вот, я погнался за вами, и в результате — ноль.
— Это почему же? — спросил Боб.
— Из семи птиц у меня уже пять. А толку — что от козла молока. Высказались только Билли Шекспир и Одноглазый. По-моему, остальные навек замолкли.
Глава двенадцатая
Птицы не хотят говорить
Попугаи сидели в клетках нахохлившись, несчастные, как арестанты. И в их круглых глазах при желании можно было прочесть: «Хоть застрелите, не скажем ни слова».
Это их упрямство так раздражало мистера Клодьеса, что он то и дело вскакивал и, подбегая к клеткам, кричал:
— Вас чему учили? Оглохли вы, что ли? Кому говорят, выкладывайте, что вам сказал Джон Сильвер?
При каждом окрике птицы все глубже втягивали свои головки и даже прятали клювы в перышки.
— Вы напрасно так, — посоветовал Боб. — Птицы не любят шума, а попугаи вообще капризные. С ними надо как-то иначе.
Толстяк плюхнулся на стул.
— Да уж когда там иначе! В любой момент кто-нибудь раскопает или случайно найдет мою «Пастушку». Тут с ума сойдешь!
— Мы знаем слова нескольких попугаев, — сообщил Пит.
— Что-о? — взревел Клодьес. — А впрочем, что толку?
— Давайте запишем все, что мы знаем, — предложил Боб, — и попробуем подумать над этим.
— Вполне разумно, — сказала миссис Клодьес. — Перестань считать мальчиков бандитами. Я говорила, они могут помочь.