Тайна предтеч
Шрифт:
Крысы сгруппировались и снова напали, только теперь в их ряды встали и прапора. Тяжелые, клыкастые, они медленнее солдат, но намного умнее и точнее. Когда ловчий отбился, шкала его здоровья осела еще на двадцать процентов.
Здоровье — 70%
Босой чертыхнулся от его разобравшей досады. Путь на четвертый уровень теперь был заказан. Если на первом уровне он встретил трех прапоров, а на втором уже семерых, значит на третьем его ждет стычка с крысиным лейтенантом, а про четвертый и думать не хотелось. Одного лейтенанта еще можно было одолеть —
Это было самое обидное в «работе» интерфейса. Сколько Босой не упирался, сколько не тренировался, рискуя подчас жизнью, направлений развития было слишком мало, прогресс по ним был медленным, и даже если удавалось заполнить все три деления шкалы — это не давало какой-то особенной сверхсилы.
сила 3/3
скорость 2/3
реакция 1/3
*неизвестно* 1/3
*неизвестно* 1/3
стойкость 2/3
Да, по сравнению с обычным человеком Босой был невероятно силен, ловок, быстр и точен. Никто не смог бы также точно кидать камни, бить копьем и ножом, легко попадая не просто по противнику, но и в любую намеченную точку в его теле. И все же крысиные лейтенанты оставались для ловчего слишком серьезными противниками.
И все. Потолок. Босой пролистал все «странички» интерфейса, нашел способ развивать все доступные шкалы — и все же оставался низшим звеном пищевой цепочки новой земной фауны.
Может быть, больших результатов удалось бы достигнуть в команде. Не так уж сложно найти отчаянных ребят, готовых пойти в отряд к «сверхчеловеку». Босой слишком боялся, что однажды кто-то из команды погибнет, а может быть и весь отряд, во время неудачной вылазки. А еще он очень твердо решил, что никогда и никому не расскажет о подаренном ему гррахом интерфейсе.
А значит путешествовать и охотиться ему придется одному. Ведь стоит завести постоянных спутников, секрет не спрячешь, не убережешь. И хорошо если тайна достанется только им. Можно же и ошибиться в человеке, довериться болтуну, обманщику или еще хуже — шантажисту. И тогда прощай прежняя самостоятельная свободная жизнь.
Особенно ловчий чурался женщин, ведь в них можно ненароком и влюбиться. Что бывает с сильными свободолюбивыми мужиками, стоит им втюриться в какую-нибудь красотку — он видел не раз. Видел, и временами испытывал перед женщинами настоящий мистический страх.
Прохождение третьего уровня крысиного подземелья походило на долгую рутинную работу, с той лишь разницей, что любая ошибка могла стоит ловчему жизни.
Забрасывая булыжниками очередное звено и затаптывая ногами тушку прапора, Босой в очередной раз задумался — почему измененные гррахами животные ведут себя именно так: словно болванчики с одной только заложенной им в мозг программой? С одной стороны — беззаветная самоубийственная преданность логову и стае. С другой — нежелание и лапой двинуть на защиту, например, первого уровня, если сама крыса живет на втором и, тем более, на третьем.
Крысы,
На третьем уровне нужны были точность, осторожность и педантичность. Подземелье здесь разделялось на три части — от маленькой к большей. Каждая часть колоннами условно делилась на залы. Освещения никакого не было, и в первый раз попав сюда, Босой действовал наугад. Благо, лейтенантами тогда здесь и не пахло.
Установив на стенном выступе лампу, ловчий долго присматривался к поведению крыс. Движение их казалось хаотичным, но только на первый взгляд. В определенный момент, происходило это не чаще, чем раз в час, отвечавший за залу прапор начинал обход ее границ. Если вовремя шумнуть, тихонько, он отходил от своих солдат, проверить, в чем дело.
Шумнешь громче — и придется убегать на второй уровень, пережидать или убираться совсем. Шумнешь тише — надо будет сидеть и ждать следующий шанс, и так до бесконечности.
Прапорщик откликнулся на шорох, и спрятавшийся за изгибом стены ловчий успел схватить его поперек спины раньше, чем он вцепился в руку. Взмах, и жирное крысиное тело отправилось в далекий полет, прямо в не менее мерзкого сородича, находящегося в таком же «звании». Два командира сцепились, полосуя друг друга зубами и когтями.
На помощь бросились их звенья. С трудом понимая, кто побеждает, Босой иногда подбивал камнями самых резвых, что привело в итоге к взаимному уничтожению обоих отрядов.
Увидев впервые драку прапоров, Босой долго думал, почему они дерутся, да еще и так ожесточенно? Чтобы ответить на вопрос в точности, пришлось бы надолго поселиться в крысином царстве. И все же версия была: победивший прапор имел право бросить вызов лейтенанту или заменить его в случае смерти. Как и люди, крысы без раздумий убивали и рисковали собственными жизнями ради статуса, власти и более вкусной пищи.
И снова ожидание, иногда по нескольку часов. Перед каждым залом Босой спрашивал себя — почему он продолжает здесь находиться? Хвостов и ушей в рюкзаке хватит на месяц безбедной жизни, а то и на покупку какой-нибудь полезной редкости из прошлого. И все же он не уходит. Вдыхает запахи крысиных экскрементов, до рези в глазах всматривается в тьму, стараясь распознать движение, бросает камни, топчет гадкие шерстяные тушки и стоит, выставив перед с собой копье, когда нападают оставшиеся с небольшим отрядом лейтенанты.
Линия жизни неуклонно ползла вниз, руки отказывались подниматься, но он снова и снова садился на землю, и смотрел, и ждал. Босой точно знал, почему это делал, и все же не уставал задавать себе один и тот же вопрос и давать один и тот же ответ.
Он должен стать сильнее. Он должен заработать как можно больше денег, чтобы идти дальше, расспрашивать людей, платить им за кров, еду и, главное, за информацию.
Жизнь дала крутой поворот шесть лет назад, когда Босому было шестнадцать. Пыльник тогда отрядил самых сильных мужчин на трехдневную охоту, не удосужившись провести должную разведку. Отряд ушел, и Босой вместе с ними.