Тайна предтеч
Шрифт:
Тени сражающихся плясали, то сливаясь в единый темный клубок, то распластываясь в едва колышущуюся реку. Время от времени свет выхватывал самых ближних, и тогда на стенах на миг вырастали очертания гигантских невообразимо ужасных монстров, пришедших словно из преисподней для того, чтобы вступить в смертельную схватку и погибнуть. Глядя на мелькающие тени, ловчий подумал, как бы проходила это битва, не будь здесь его — с фонариком и светом. Тараканы бы нападали в полной темноте, и крысы сражались с ними ориентируясь только на звук и запах. Босой прикинул, смог ли бы он так жить — в вечном мраке и ожидании, когда за стеной заскрежещет, завибрирует и из ниоткуда хлынут бездумные, невообразимо свирепые и равнодушно жестокие враги.
Волны на стенах превратились в вулканчики. Они бурлили, выплескивая из глубин свалки новые тушки насекомых-мутантов. Крысы, поначалу отступившие, устремились в контратаку, оттесняя первые ряды нападавших. Тараканы могли бы взять числом, но количество прорытых проходов было все же ограничено, и вскоре защитники подземелья окружили стену у лазов, встали в стройные боевые порядки и методично уничтожали безостановочно наступающего противника.
Ряды рядовых крыс постепенно редели, но прапора и лейтененты без труда закрывали собой образовавшиеся прорехи. Они словно были рождены для убийства тараканов, или пережили немало таких сражений и пользовались полученным опытом. Их удары были точны, а броски быстры и смертоносны. Одного движения пасти или лапы им хватало, чтобы навсегда пригвоздить насекомое к полу. Босой в слабом неясном свете фонаря не видел в точности, но был готов отдать руку на отсеченье, что на тушке убитого таракана и следа особенного не остается. Только где-нибудь между крыльев или между головой и спиной темнеет аккуратная лунка от когтя или клыка, почти незаметная, но от того не менее убийственная.
Битва кипела. Из ее гущи доносились писк, легкий хруст проламываемого хитина, шелест крыльев, но несмотря на ожесточенность сражения, исход его был, казалось, предопределен. Босой снова выпластался из хода, куда на всякий случай нырнул в самом начале атаки, и внимательнее присмотрелся, стараясь сварганить из происходящего что-то наподобие плана. Все внимание защитников уровня сейчас приковано к лазам, и спины их стали слишком привлекательной мишенью.
Ногой Босой раскрошил ближайшую стену мусора, и наткнулся на кусок расколотой металлической трубки. Привычная к метанию любых предметов ладонь примерилась к неровному неаккуратному снаряду, отыскивая точки равновесия, вокруг которых трубка будет вращаться в полете. Бросок! Необдуманно, на чистой интуиции. Острый металлический край вошел ближайшей крысе в позвоночник как в масло.
Отряд не заметил потери бойца. В строю даже не обернулись посмотреть, как погибла товарка, и Босой снова начал ворошить мусор, в надежде найти новый предмет для метания. С одной стороны, помогать тараканам особенного смысла не было. С другой, он давно заметил, что интерфейс откликается не столько на сам процесс тренировки того или иного навыка, сколько на его результативность. Ему удалось убить еще двух рядовых крыс и одного пропорщика, когда картина сражения внезапно поменялась.
Один из тараканьих вулканчиков вспучился особенно сильно. Из него высунулись сначала длинные толстые усы и за ними — широкая плоская голова. Насекомое было больше своих сородичей в несколько раз, хоть и выглядело почти также как они. Вот только его сила и возможности для убийства всего вокруг оказались намного серьезнее. Все в нем: каждая конечность и сочленение — несло крысам смерть. Усики сокращались, выстреливая вперед как мощные остроконечные хлысты, крылья помогали перемещаться по полю боя почти мгновенно, а лапы и жвала убивали рядовых крыс с одного удара.
Один за другим из вулканчиков вывалились еще трое таких же мутантов, и крысы стали гибнусть с пугающей скоростью. В бой вступили лейтенанты и вскоре тараканы-здоровяки оказались поверженными, но вслед за ними появились еще трое, а потом еще, и вскоре начали падать погибать уже сами лейтенанты. И тогда самый жирный из них издал пронзительный визг, и снизу, с пятого уровня выплеснулась новая волна крысиного воинства, мигом заполнившая зал.
Босой старательно всматривался в тьму, ожидая увидеть крысу нового уровня, и увидел — мутанта размером с собаку, жирного, с костяными защитными бляшками на лапах. Грудь его покрывал костяной панцирь, а шею украшал "ободок" из светлой желтоватой шерсти. Ни дать, ни взять — генерал, а может наследный принц, если таковые в крысиной социальной иерархии вообще присутствуют.
К этому времени на поле боя орудовал уже десяток тараканов-здоровяков, и принц не раздумывая прыгнул в самую гущу. Он не издал ни звука, но бесстрашные до этих пор насекомые раздались вокруг него в безотчетном ужасе, и когда очнулись, крысиный военноначальник уже уполовинил количество врагов.
Бой снова стал равным и закипел с новой силой. Босой жадно впился взглядом в спину огромной крысы, так манившей его уникальным шансом убить сильного, впервые увиденного монстра. С замершим дыханием он всматривался в сумрак зала, искренне болея за облепивших принца тараканов. Защиту ног и груди они прокусить не могли, а вот спину, морду и брюхо облепили плотно.
Босой достал из-за спины копье и смазал его острие зельем из желез серых тритонов. Яд этот был несильный, и все же действовал, прекрасно накладываясь на уже полученные раны. Еще немного ожидания. Бросок.
Копье торчало из бока принца, но мутант в горячке боя не обращал на него никакого внимания. Босому даже показалось, что никакого эффекта оно не произведет, но вот движения принца стали замедляться, он перестал бить хвостом, потом лапами и завалился на бок, едва шевеля челюстями, в надежде насадить на клыки хотя бы еще одного противника.
Босой уже примеривался, сможет ли он в безумном рывке прорваться сквозь остатки крысиного войска, забрать копье и срезать на ходу генеральский хвост, когда внизу, где-то под метровыми слоями мусора, раздался визг, по сравнению с которым даже крики лейтенантов казались робким попискиванием.
Визг оглушал, ошеломлял, мешая собраться с мыслями. Босой упал с коленей на пол и катался по площадке, от стенки к стенке, зажав руками уши. Он не думал уже ни о фонаре, ни о копье — только о том, чтобы визг прекратился.
Тишина пришла, но только затем, чтобы снова нарушиться, на этот раз глухим грохотом. Внизу словно кто-то ударился о стену подземелья, а потом еще раз, и еще. И после этого снова раздался тот же самый оглушающий визг.
Босой не увидел, а скорее почувствовал, как из нор по периметру уровня хлынули крысы. Десятки, или даже сотни. Коготки щелкали по утрамбованному полу, шерстяные бока с тихим шелестом терлись друг об друга, и все это происходило в полной тишине, изредка прерываемой оглушающим грохотом.
Завороженный Босой как будто забыл, что надо убегать, всматривался в тьму, прислушивался, пока не грохнуло уже на самом четвертом уровне. Со стороны удара прилетели клубы пыли и куски слежавшегося мусора, и ловчий понял, наконец, что происходит. Пробивая перемычки между уровнями, в его сторону стремилось что-то, что жаждало отомстить за убитого принца, и сдержать его не могли даже стены подземелья.
Ужом ловчий взвился по проходу между уровнями, забыв и про любопытство, и про долг узнать побольше о враге. В голове билось только одно — успеть выскочить на поверхность. Успеть выбежать за пределы территории логовища. Как можно быстрее выскочить со свалки, ведь тому, что за ним бежало хватит сил, он почему-то был в этом уверен, и на то, чтобы поднять в ружье все три крысиных анклава.