Тайна придворного шута
Шрифт:
— Куда меня повезут? — только и оставалось мне спросить.
— Простите, мой господин, но госпожа просила не говорить вам об этом.
С этими словами камердинер вышел, предоставив мне возможность переодеться. Через несколько минут я спустился вниз и занял место в карете. Путь был совсем недолгим. Мы въехали в какие-то ворота и остановились перед входом во дворец, стоявший посреди великолепного парка. Кучер подошел к двери и постучал. Слуга принял у меня пальто и проводил во внутренние покои. Передо мной открылись высокие двери, и я вошел в роскошный салон, оформленный в турецком стиле.
Она сидела на диване и жестом пригласила меня подойти. Ее
— Вы ведь пьете только красное вино? — произнесла она и указала на графин, стоявший на столике.
Я не мог отвести глаз от ее прекрасного лица. Она налила вино в бокалы, подала мне один из них и промолвила:
— Все, что случилось, случилось очень давно. Выпьем за то, что было и что будет.
— Я безмерно удивлен, — сказал я, оглядывая великолепно обставленный зал. — Я слышал, что восемь лет назад, когда мне пришлось бежать из города, вас хотели сослать в монастырь.
Она ответила очень жестко, я никогда не слышал прежде в ее голосе подобных ноток.
— Да, аббатиса настаивала на этом. Но теперь ее уже нет в живых. И никто не скорбит о ее кончине. Я — меньше всех. Иоганн, друг мой, вы не замечали, что, стоит вам появиться где-нибудь, а потом уйти навсегда, смерть идет за вами следом? Как только вы бежали из города, скончался наш старый епископ, незадолго до вашего возвращения умер его преемник. Следующий епископ будет введен в должность через месяц. — Она засмеялась, на ее щеках обозначились ямочки. — Пожалуйста, позвольте ему пожить.
— Вы знаете, я всего лишь придворный шут…
— Я знаю о вас очень много, — прервала она меня, — а вы уже, должно быть, позабыли даже мое имя.
— Забыть вас выше моих сил! — горячо возразил я.
— Да, но вы знали фройляйн Юту фон Хуттен. Ее больше не существует. И конечно, вы ничего не могли слышать обо мне. Юта навсегда ушла из этой жизни, род фон Хуттенов предан забвению. Но хватит об этом. Времени у нас не много, вы должны скоро уйти.
— Все время вселенной для вас одной. Меня никто не ждет.
— Хорошо. Слушайте. После вашего бегства мир вокруг стал черным. Аббатиса пыталась заточить меня в монастырь. Ее брат, наш прежний епископ, сумел отстоять мое право жить на свободе, хотя о том, чтобы выйти замуж за принца, речь уже, конечно, не шла. Мне не долго пришлось жить спокойно. Мой благодетель скоро умер, а старуха снова принялась за свое. Однако мне удалось добиться, чтобы мою судьбу решал новый епископ. Чтобы не утомлять вас, скажу, что у меня была только единственная возможность не сгинуть в монастыре — стать ему необходимой. Мне понадобилось на это две недели. Вы понимаете, о чем я…
— Нет, — машинально ответил я, хотя понял все.
— Я стала его фавориткой.
Я оцепенел. Моя возлюбленная — любовница епископа. Я протянул ей руку:
— Простите. Это я виноват во всем. Если бы тогда…
Она оттолкнула мою руку.
— Иоганн, вы действительно всего лишь шут. — Ее глаза заблестели. — Оглядитесь же вокруг! Дворец, сад, слуги… Это далеко не все. Меня зовут теперь Юта фон Браунфельс. Таково было мое условие — новое имя. Браунфельс — чудное местечко недалеко отсюда. Плодороднейшие земли, великолепные виноградные плантации. Эта земля теперь принадлежит мне! Вас не удивил оказанный прием? Вам предоставили даже апартаменты в резиденции епископа. В доме, откуда вы с таким позором бежали! Уж не думаете ли вы, что такие почести оказывают придворному шуту? Нет, мой друг, все это сделано по моему приказу, слышите, по моему.
— Ганс?
— Мой слуга.
— Секретарь?
— Лакей. — Она с пренебрежением махнула рукой.
— Но откуда вы узнали, что я приеду?
Она рассмеялась.
— Меня оповестили уже несколько дней назад. Мало что происходит вокруг, о чем я не знаю. Удивлены? Посмотрите на то, что творится при любом европейском дворе. Во что превратились вы, шуты? Клоуны, паяцы на королевских пирушках. Конечно, вы умеете великолепно говорить, язык подвешен у вас как надо. Вы должны быть рядом со своими господами тут и там. Прикарманиваете деньги за то, что проводите нужных людей на прием к вашим господам. Про вас же конкретно мне известно, что вы получаете очень хорошие комиссионные от торговых сделок, которые ведете от имени курфюрста. Но не будьте же слепым! Первые головы уже полетели. В Париже, Вене… У вас еще есть политический вес? Уже нет! В Саксонии правит фон Брюль. И вы сами живы только потому, что все ценное, что есть у фаворитки вашего господина, находится у нее не в голове, а, простите, между ног…
— Курфюрст только что отверг свою фаворитку.
— Ах вот как. Для меня это новость. Но тогда вам следует вести себя еще осторожнее, милый мой Иоганн. Поверьте мне, фавориткам и фаворитам принадлежит будущее. Подложите своему господину новую любовницу. Возможно, он еще послушает именно вас. Пусть это будет ваш человек. Иначе вы погибнете…
Она налила еще вина. Ее щеки порозовели от возбуждения.
— Ваш курфюрст — очень скрытный человек. Свою новую связь он не станет афишировать, — задумчиво заметила она. — Все будут знать о том, что она есть, но открыто никто ничего не скажет. Его супруга — истинная католичка. Это очень плохо. Возвращайтесь скорее назад и подумайте по дороге о новой фаворитке для курфюрста. И ведите себя с ней почтительно. Больше мне нечего посоветовать вам.
Мы долго молчали.
— Я не хочу, чтобы вы погибли, — продолжила она и налила еще вина.
Потом поднялась с дивана.
— Подождите немного, мой друг.
Дама открыла потайную дверь в соседнюю комнату и скрылась. Через какое-то время она позвала меня оттуда. В комнате было темно, мои глаза не сразу привыкли к полумраку. Она лежала на кровати и ждала. Я присел на край. Горела одна-единственная свеча. Юта откинула одеяло, ее обнаженное тело было прекрасно. Я наклонился и начал осыпать поцелуями лицо, шею, грудь… Лаская меня, она помогла мне освободиться от одежды. Я лег рядом, и наши тела слились, не в силах больше противостоять страсти…
Мы лежали в объятиях друг друга, все еще тяжело дыша. Мне захотелось признаться, что я по-прежнему люблю ее, не хочу больше расставаться с ней. Но, прежде чем я открыл рот, Юта приложила к моим губам палец и сказала:
— А сейчас оденься и подожди меня в соседней комнате.
Чуть позже она вышла в зал и села рядом со мной.
— Прежний епископ был очень плох последние два года, но все, что касается преемника, он успел оформить еще при жизни. Меня он тоже не забыл. Жребий брошен. Я должна стать любовницей нового епископа.