Тайна «Принцессы Кашмира»
Шрифт:
Наружная обшивка раскалилась докрасна, и в кабине буквально нечем было дышать. В ближайшем от меня окне вовсю полыхал огонь. Я удивился тому, что до сих пор правое крыло все еще не отвалилось.
Часть «адской машины», найденная в обломках «Принцессы Кашмира».
Несмотря на полную безнадежность нашего положения, у каждого теплилась в сердце искорка веры в спасение. Жизнь любого из нас висела на волоске, но никому не хотелось примириться с
Я нажал на затвор окна, выходившего на левое крыло. Окно не поддавалось, и мне стало ясно, что давление в кабине все еще выше атмосферного.
Но медлить нельзя было. Я изо всех сил налег на раму. Она, наконец, подалась, и воздух со свистом устремился наружу. Когда мне удалось открыть еще два запасных выхода, в салон ворвались клубы густого черного дыма. Я остолбенел: вместо того чтобы выходить наружу, дым втягивался внутрь! Это, очевидно, происходило оттого, что самолет летел вниз почти в вертикальном положении. Я бросился в штурманское отделение, чтобы и там открыть запасной выход. Едва я опустил на пол раму окна, как почувствовал, что задыхаюсь от едкого дыма. Страшная слабость овладела мной. Руки стали точно деревянные, ноги подкашивались. Один глоток свежего воздуха вернул бы мне силы, и я смог бы открыть основную дверь. Но сейчас я не в состоянии был сделать и нескольких шагов.
Дым проник и в пилотскую кабину: в ней стало так темно, что на расстоянии шести дюймов ничего не было видно. Джатару и Дикшиту с трудом удалось разглядеть сквозь пелену дыма цепочку островов, пронесшихся под горящими крыльями «Принцессы Кашмира». На островах возвышались горы, и возникла еще одна угроза — при вынужденной посадке врезаться в них.
Но вот откуда-то ударила широкая струя свежего воздуха. Это Дикшит открыл переднее окно пилотской кабины. Все вздохнули с облегчением. Каждый, казалось, не вдыхал, а с упоением пил этот прохладный воздух, напоенный бодрящей свежестью расстилавшегося под нами океана.
Теперь самолет находился всего в нескольких футах от воды. Он вот-вот должен был удариться об нее всей своей тяжестью. Как жаль, что я не успел открыть главный выход! Меня успокаивала мысль, что Десуза и Пимента, возможно, сделали это за меня. «Ведь если главный выход закрыт, — думал я, — пассажирам будет трудно под водой выбраться из самолета».
У меня просто уже не оставалось времени выйти из штурманского отделения, и я решил встретить смерть здесь. Совершенно машинально я положил руки на штурманский стол и, наклонившись, опустил на них голову. Через какое-то мгновение я услышал всплеск воды и тотчас же пол подо мною будто начал проваливаться. Откуда-то сверху с шумом хлынула вода. И вдруг все как-то странно затихло…
Из когтей смерти
Больше всего я боялся, что при вынужденной посадке «Принцесса Кашмира» изуродует нас или раздавит тяжестью раскаленного фюзеляжа. К счастью, этого не случилось. Я был жив! Со всех сторон меня окружала мерцающая толща светло-зеленой воды. Отчаянно заработав руками, я вынырнул на поверхность океана и с жадностью вдохнул живительный воздух. Первое, что я увидел после того, как отдышался и пришел в себя, это покачивавшиеся на воде резиновые подушки от кресел и множество различных обломков. Повинуясь могучему зову жизни, я ухватился руками за плававшую невдалеке часть фюзеляжа и повис на ней. Рваные края металлической обшивки врезались в пальцы, причиняя нестерпимую боль. Но эта боль была ничтожной по сравнению с тем, что мне пришлось пережить за последние несколько секунд, когда я находился на волоске от смерти. Ничто не может так сильно подействовать на человека, как ощущение вновь обретенной жизни. — Каким мелким и незначительным кажется все остальное в такие минуты! Но мое сердце снова наполнилось тревогой, когда совершенно неожиданно меня обдало жаром и я почувствовал острый запах бензина, смешанный со смрадом горящего масла и лака. Я обернулся, и моим глазам предстала чудовищная картина пожара — пожара на воде. Передо мной пылал огромный огненный круг, едва ли не достигавший двухсот футов в диаметре. В тускнеющее предвечернее небо поднимались красные языки пламени с черными, как сажа, лентами дыма.
С шипением и свистом вырывались из пробитых баков самолета огненные фонтаны бензина. Тут и там возникали островки пылающего масла, выплывавшего на поверхность воды. Этот огненный шквал находился от меня всего в каких-нибудь двадцати футах. Яркие отблески пламени слепили глаза; отвратительный смрад вызывал головокружение и тошноту. Силы вконец покидали меня. Но вскоре я заметил, что огненный круг делается все меньше и меньше: тонкий слой бензина и масла, державшийся на воде, явно догорал.
Смерть отступила, и я начал оглядываться по сторонам, ища товарищей и хоть какую-нибудь надежду на спасение. Нетрудно представить мою радость, когда примерно на расстоянии четырех миль я увидел небольшую гряду островов. Почти одновременно мое внимание привлекла какая-то белая точка, барахтавшаяся в воде. Она то показывалась над волнами, то снова исчезала в пучине. Точка все увеличивалась, и через несколько минут я уже мог разглядеть ее.
— Дикшит! — вырвался из моей груди радостный крик.
Да, то был Дикшит. Совсем близко от него бушевало пламя.
— Скорей плыви от огня! — крикнул я ему каким-то чужим, истошным голосом.
Он, очевидно, услышал мой вопль и поплыл ко мне.
— Скорее, скорее, капитан! — торопил я Дикшита, сам не понимая, почему называю его капитаном. Ведь он был моим близким товарищем, и, обращаясь к нему, я всегда произносил его фамилию по-дружески — Дикшит или просто Дикки.
Он очень медленно удалялся от огня, и я решил оставить обломок, за который держался, и поплыть навстречу Дикшиту. Но не тут-то было: как только я выпустил из рук обломок, он перевернулся и, став на ребро, начал тонуть, таща и меня за собой в пучину. Уже находясь под водой, я понял, что произошло: рваный край металла зацепил мои брюки. Я изо всех сил ударил ногой по обломку и, освободившись от него, выплыл на поверхность.
Я сильно порезал ногу. Но не это волновало меня в ту минуту. Надо было спешить на помощь Дикшиту. Только сейчас я вспомнил о спасательном поясе и, нащупав клапан, резко оттянул его. Пояс автоматически наполнился воздухом. Теперь я мог держаться на поверхности почти без усилий.
Когда я подплыл вплотную к Дикшиту, он сказал мне:
— Карник, у меня, наверно, сломана ключица, прошу тебя, не оставляй меня.
— Не беспокойся, Дикки! Я не оставлю тебя.
Одни в открытом океане
Не проплыли мы с Дикшитом и двадцати ярдов, как услышали знакомый голос. Это был штурман Патхак. Он давно уже заметил нас, но сильное течение относило его в сторону, и ему стоило огромных усилий приблизиться к нам.
Итак, нас уже было трое — трое в безбрежной пустыне океана. Но где остальные? Неужели никому больше не удалось спастись? И как бы в ответ на этот вопрос со стороны причудливых костров, все еще пылавших на воде, послышались крики, а затем донеслись слова, произнесенные по-английски: