Тайна Пристройки 3

Декстер Колин

— Миссис Бауман, пройдите со мной, пожалуйста?

Маргарет Бауман ничего не сказала, спустилась по деревянной лестнице на шаг позади миссис Вебстер, а после проследовала за ней по главному коридору нижнего этажа прямо к комнате, на двери которой имелась внушительная табличка с надписью «Секретарь».

Двадцать шестая глава

Понедельник, бго января, до полудня

Самая жестокая ложь часто говорится молча.

Р.Л. Стивенсон

«Секретарь»

было одним из милых архаичных титулов, которыми изобиловал Оксфордский университет. На первый взгляд подобная работа предполагала, что некая личность обладает сверх способностями в стенографии. Однако Секретарь Экзаменационной Палаты, мисс Гибсон, не была хорошей машинисткой, а способности ее выражались в исключительных академических и административных способностях, которые десять лет назад привели ее на руководящую должность. С бледным лицом и стиснутыми губами мисс Гибсон сидела на высоком стуле, ожидая миссис Маргарет Бауман. Перед ней стояли три красных кожаных кресла. Слева от секретаря сидел мужчина, с меланхоличным выражением лица поглаживавший волосы рукой с хорошим маникюром, и в тот момент (мисс Гибсон даже и предположить такого не могла) размышлявший, насколько приятной была Секретарь в молодости. Рядом сидел мужчина помоложе — тоже полицейский, тоже в гражданской одежде — но более плотный и с более приятным выражением лица. Маргарет Бауман постучала и вошла, ей предложили сесть, и мисс Гибсон представила ей обоих полицейских.

— Вы живете в Чиппинг-Нортоне? — спросил Льюис.

— Да.

— На Чарлбери-Драйв 6, не так ли?

— Да. — Маргарет знала, что даже и эти односложные ответы выдавали ее напряжение дрожанием губ, а к тому же она стеснялась проницательного синего взгляда второго мужчины, направленного на нее.

— И работаете здесь? — продолжил Льюис.

— Я тут больше семи месяцев.

— У вас были большие каникулы на Рождество, насколько я понял?

— Всего ничего — до прошлого четверга.

— Прошлый четверг, как видим, было второе января?

— Да.

— День после Нового года?

Маргарет Бауман ничего не сказала, хотя мужчина ждал — или надеялся? — какой-нибудь реакции от нее.

— У вас было много дел, предполагаю, — продолжил Льюис. — Купить продукты на Рождество, приготовить блюда, ну, и все такое?

— Да, много было дел с покупками.

— Слышал, что в Саммертауне очень хороший торговый центр?

— Да, очень хороший.

— А Вестгейт в центре Оксфорда — говорят, что он тоже не плох?

— Да, это так.

— Где вы занимались покупками — здесь, в Саммертауне, или в центре Оксфорда?

— Я купила все там, где живу.

— Значит вообще не ездили в Оксфорд?

Почему она заколебалась? Неужели лжет? Или просто обдумывала, чтобы быть уверенной?

— Нет, не ездила.

— Не ходили в парикмахерскую?

Маргарет Бауман потрогала правой рукой несколько прядей достаточно давно высветленных волос, при этом на ее лице промелькнула усталая усмешка: — Похоже, что ходила?

— «Нет, не похоже», — подумал Льюис. — Может, ходили в какой-нибудь косметический салон или клинику для процедур, понимаете, что я имею в виду?

— Нет. Считаете, что нужно? — Как ни странно, сейчас она чувствовала себя гораздо спокойнее, даже вынула бумажный носовой платок из сумки черной кожи и вытерла нос, удаляя следы от недавней простуды.

Со своей стороны, Льюис сознавал, что не достиг особого успеха своими вопросами.

— Ваш супруг работает в Оксфорде?

— Слушайте! Не могли бы вы мне подсказать, почему вы задаете эти вопросы? Предполагаете, что я совершила что-то плохое?

— Мы объясним вам позже, миссис Бауман. Проводится расследование, и мы задаем вопросы всем, и очень рассчитываем на вашу отзывчивость. Так что, пожалуйста, сейчас просто ответьте на наши вопросы, хорошо?

— Он работает в Чиппинг-Нортоне.

— Кем работает?

— Он почтальон.

— Совпали ли ваши рождественские дни отдыха?

— Нет, ему нужно было вернуться на работу на второй день Рождества.

— Значит, само Рождество провели вместе?

— Да.

— А на Новый год были вместе?

Вопрос повис в тишине комнаты. Даже Морс, который следил за небольшим пауком в дальнем углу потолка, перестал ковырять в зубах острым концом желтого карандаша. Сколько еще продолжится эта почти невыносимая тишина?

Внезапно Секретарь заявила тихим, но твердым голосом:

— Вы должны сказать правду полиции, Маргарет — так будет лучше. Только что вы солгали про посещение Оксфорда, так? Мы виделись в гараже в Вестгейте накануне Нового года, вспоминаете? Мы пожелали друг другу всего наилучшего.

Маргарет Бауман кивнула.

— О, да! Да, теперь вспомнила. — Она повернулась к Льюису. — Сожалею, но я забыла об этом. Ездила туда во вторник — посетила «Сейнсберис».

— А после вернулись и провели Новый год дома с супругом?

— Нет!

Морс, который все еще наблюдал за пауком, повернулся на своем стуле и посмотрел в лицо женщине.

— Где ваш супруг, миссис Бауман? — Это были первые пять слов, обращенных им к ней и (как показало дальнейшее развитие событий) оставшихся и последними. Но Маргарет Бауман не ответила прямо. Вместо этого, она открыла сумку, вытащила сложенный лист бумаги и подала его Льюису. Там было написано следующее:

31го декабря

Дорогая Мегги,

Ты уехала в Оксфорд, а я один дома. Знаю, что ты будешь расстроена и разочарована, но, пожалуйста, попытайся меня понять. Два месяца назад я встретил другую женщину и сразу понял, что влюбился. Думаю, что мне нужно разобраться в этом. Прошу тебя дай мне этот шанс и не думай обо мне плохо. Я решил, что если мы с ней уедем на несколько дней, то все прояснится. Ты хочешь знать, люблю ли я эту женщину, а я и сам еще не знаю. Она не замужем и ей тридцать один год. Мы поедем на ее машине в Шотландию, если дороги будут проходимыми. Никто не должен об этом знать. Официально я взял неделю отпуска на работе, хотя и не сказал тебе об этом. Я знаю, что ты почувствуешь, но для меня будет лучше все прояснить.

Том