Тайна пропавшей рукописи. Мистическое приключение детектива
Шрифт:
Mert azt a b'u f"oldig h'uzza, vir'agom, vir'agom 2
Можно еще и сплясать. Как Зорба и с ним американец, который всё потерял.
Я начал пританцовывать и размахивать в так песне руками. А чего уж там! Сейчас будет светомузыка! «Вот, друган, – обратился я к скрасившему мои последние минуты фонарю. – Посмотри на эту дверь, что отделяет нас от мира живых!»
Фонарь стрельнул электрическим взглядом и… В двери образовалась дыра! Я не удивился. Я вдруг вспомнил, что так и должно быть. Я же точно помню, что всё должно хорошо закончиться. Откуда? Неважно! А мы сейчас фонарик направим на то место, где замок. Он же у нас, оказывается,
2
Весенний ветер заливает воду, мой цветок, мой цветок
Каждая птица выбирает друга, мой цветок, мой цветок
Ну, кого я сейчас выберу, мой цветок, мой цветок
Ты меня, я тебя, мой цветок, мой цветок
Зеленая лента, легкая шутка, мой цветок, мой цветок
Потому что это легко дует ветер, мой цветок, мой цветок
Но вуаль это тяжелое бремя, мой цветок, мой цветок
Потому что он влечет к земле, мой цветок, мой цветок (перевод с венгерского)
Вспышка. На месте внутреннего замка – дыра, а путь – свободен!
Не погреб, значит, всё-таки. Просто подвал. А теперь – по стеночке, по стеночке. По ступенечкам вверх. Уткнулся ещё в одну дверь. Но эта уж точно ведёт на свободу! Давай, дружище! Жги! Вот здесь…
Всё… Свобода… Небо над головой… Луна… Так, это какое примерно число месяца по лунному календарю? Потом… Все загадки потом… Сейчас отойти в безопасное место и перевести дух.
Глава 2. Вторая линия плена
Итак, я, кажется, на свободе. Я освободился из подвала, куда меня кто-то швырнул. У меня есть магический фонарь. Теперь я что-то начинаю припоминать… Отец. Он подарил мне его незадолго до своей смерти. Это, в сущности, последний предмет, который остался в память о нём. Теперь, в неярком, но вполне достаточном для того, чтобы осмотреться, свете луны я могу разглядывать его. Память об отце. И он спас меня. Кто он? Фонарик? Отец? Наверно, дело в том, что мы наделяем особой силой те предметы, которые нам дороги. Память. Любовь. Благословение отца.
Я выбрался из подвала, но теперь я нахожусь хоть и во внешнем, но тоже огороженном пространстве. Крепкие высокие стены, похожие на крепостные. Я оглянулся на здание, из подвала которого только что выбрался. Готика. Мрачный замок. А вокруг – теперь я могу это уже точно сказать – крепостная стена.
Итак, я выбрался из сердцевины плена. Но попал внутрь второй линии заточения. Что же делать? Перелезть? Насколько могу видеть отсюда, это невозможно… О! Да как же я забыл? Ведь у меня – фонарь, прожигающий дыры в стенах. Вот только стены эти хорошо просматриваются из окон. И меня могут успеть схватить раньше, чем я успею описать лучом фонаря круг. Надо всё точно рассчитать и суметь незаметно пробраться к тому месту стены, которое не просматривается.
Тааак. А это, кажется, камеры наблюдения. И сигнализация, наверняка, есть, которая сработает в случае приближения к крепостной стене. Конечно, всё равно приблизиться придётся. Прорываться придётся с боем. Но сначала надо всё точно рассчитать. Чтобы в решающий момент бежать
#
Эмиль, уютно устроившись в кресле, думал о предстоящем романтическом свидании. Лиззи… Ммм! Эти лукавые глазки! Этот нежный голосок! Эта грация! Она долго дразнила его, демонстрируя интерес то к одному, то к другому ухажеру. И вот сегодня она, наконец, согласилась встретиться с ним на скамейке в саду. В полночь. При луне. Очень романтично. Эмиль был знатный ловелас. Но романтике не был чужд. Лиззи… Он блаженно потянулся от предвкушения встречи.
И вдруг что-то кольнуло ему в сердце. Внезапно он встревожился. В чём дело? Был он ловеласом, сибаритом, гурманом и – чего уж греха таить? – эгоистом. Но был один человек, которого он любил искренне и самозабвенно. Нет, не Лиззи. Лиззи тут вообще ни при чём. Это был Агоштон. Агош. Гоши. Его единственный настоящий и верный друг. Единственный человек, которому он полностью доверял и за которого жизнь был готов отдать. Всё просто. Когда-то сам Агош спас ему, Эмилю, жизнь. А неблагодарность чужда благородному, в сущности, сердцу Эмиля.
И вот сейчас он вдруг почувствовал: Агош в беде. Интуиция у Эмиля всегда была отменной. Опасность или беду он чувствовал на расстоянии. Он сконцентрировался и глубже вошёл в состояние транса.
Перед его мысленным взором возникло видение: маленький городок, на окраине – крепость вокруг мрачного замка, Агош – больной, с трудом передвигающийся – хочет остаться незамеченным и не может выйти за пределы крепостной стены. Ему грозит опасность. Смертельная опасность.
С тех пор, как Агош спас Эмилю жизнь, они стали квартировать вместе – как Шерлок Холмс с доктором Ватсоном в новом сериале. В сущности, они были очень разными. Как там у русского поэта – «Вода и камень, стихи и проза, лёд и пламень не столь различны меж собой». Так вот. Агош и Эмиль различались куда как больше, чем Ленский с Онегиным.
Агош был очень правильным и прагматичным. Его не интересовали ни тусовки, ни алкоголь, ни плотские утехи. Он весь был в работе. Работал он писателем, писал детективы. Эмиль любил устроиться в его кабинете в мягком кресле и то смотреть, как увлечённо он создаёт вымышленные миры, то, прикрыв от удовольствия глаза, переключаться на свои мысли.
Мысли Эмиля не были так безгрешны, как у Агоша. У него постоянно разворачивалась очередная любовная интрижка. Счёт его побед шёл на десятки. Иногда приходилось доказывать своё превосходство и в рыцарских турнирах с соперниками. Эмилю и там сопутствовали победы.
В личную жизнь друг друга друзья не вмешивались. Агош снисходительно смотрел на приключения Эмиля, а тот не пытался обратить его в свою веру. Может это и хорошо, что не бабник? А то кто его знает, какая попалась бы? Вдруг стала бы вносить разлад в их крепкую мужскую дружбу?
И вот сейчас Эмиль чувствовал. Нет, он уже ясно видел мысленным взором: друг в беде, ему грозит смертельная опасность.
#
Мне надо незаметно пробраться к месту, с которого я буду совершать рывок. Да, будет погоня. Да, опасность не исчезнет. Но у меня нет лучшего выхода. Голоса! Кто-то идёт. Пригнуться, спрятаться. Главное, чтобы меня не заметили.
Со стороны крепостной стены в сторону замка проследовали два человека весьма угрожающей наружности. Даже в свете луны видно было, что у этих мордоворотов могла быть только одна профессия – убивать. Голоса грубые, фразы рубленые. Интеллектуальный уровень тоже ясен. Но меня не это интересует. Прислушиваюсь. Говорят о ком-то, кого они поймали и после того, как выудят из него всю информацию, собираются убить. Про рукопись какую-то. Идиот! Это же они обо мне говорят! Как я сразу не понял! Что же делать? Пространство перед стеной осветили прожекторы. Незаметно к ней не прокрасться.