Тайна Ребекки
Шрифт:
Месяц тому назад она настолько устала от этих звуков по ночам, что уже больше не могла их выносить. Жалобы в агентство остались без ответа, и тогда она написала записку – очень вежливую, подчеркнула Селина, – снова поднялась наверх, сунула ее под дверь и ушла на работу. А когда вернулась, то обнаружила на коврике у своей двери конверт, на нем не было ни ее фамилии, ни обратного адреса, даже номера квартиры. Внутри этого конверта лежала ее записка, порванная на мелкие кусочки.
– И вот это по-настоящему испугало меня, – сказала Селина. – Разве это нормально? С тех пор я старалась избегать ее и жду не дождусь, когда перееду отсюда в другое место. Мне страшно оставаться одной в доме с привидением или с сумасшедшей.
Я спросил Селину, удалось ли ей узнать, как зовут обитательницу квартиры, хотя бы ее имя. «Нет, агент отказывался назвать ее». Может ли она описать, как выглядела женщина на лестнице? «Почему-то более всего запомнился аромат духов, которыми пользовалась незнакомка, – свежий, тонкий запах каких-то весенних цветов. Высокая, одетая в черное… Более ничего. Ведь я видела ее какую-то долю секунды».
Я обратил внимание Селины на то, что привидение вряд ли стало бы разрывать записку на мелкие кусочки и оставлять ее на коврике перед дверью, но мне показалось, что это не убедило ее. А потом спросил, не одолжит ли она мне чистый конверт, и вышел в вестибюль. Ничто не могло заставить Селину подойти даже к лестнице, что вела наверх, она осталась у дверей своей комнаты, и я поднялся один.
Тщательно отполированные деревянные перила красивой лестницы заканчивались плавным закруглением на площадке перед массивной черной дверью. И я сразу почувствовал уже знакомый мне слабый аромат. Я вложил в конверт, который дала мне Селина, цветок азалии, найденный в библиотеке, заклеил его и надписал сверху: Теренс Грей, свой адрес и номер телефона в Керрите. Глядя на дверь, я вспомнил слова девушки: «Это началось в ту ночь, когда загорелся особняк, после похорон». Именно в тот день исчезла миссис Дэнверс.
Слабая надежда, но упускать любую возможность не стоило. Я приблизился к двери и сказал:
– Миссис Дэнверс? Вы там? Мне нужно поговорить с вами. О Ребекке…
Полная тишина. Я осторожно постучал – ответа не последовало. Я слышал, как внизу вздохнула Селина.
– Миссис Дэнверс? – повторил я, и на этот раз мне показалось, что услышал какое-то едва уловимое движение по ту сторону двери, похожее на шорох платья, заглушенное ковром. Но мне это могло и почудиться. Просунув конверт под дверь, я выждал несколько минут. Но и на это не последовало никакой реакции.
Мы с Селиной обменялись номерами телефонов, только после этого я позволил себе покинуть дом. На улице снова перешел на другую сторону и встал на тротуаре как раз напротив окон квартиры Ребекки. Солнце все еще отсвечивало от стекол и слепило мне глаза. И если бы женщина стояла у окна, я бы все равно не смог разглядеть ее, зато она могла видеть меня. Я дал ей время изучить меня как следует. И это было трудное испытание – стоять и знать, что за тобой наблюдают.
Ощущение, что за мной наблюдают, не оставляло меня потом весь день, и он прошел безрезультатно. И все мои начинания заканчивались ничем. Селина назвала мне художников, которые рассказали ей про привидение, и дала мне телефон их агента на Тайт-стрит. Агент отказался дать мне какую-либо информацию, кроме той, что их сейчас нет дома. Я потерял напрасно массу времени, опрашивая соседей по Тайт-стрит, пытаясь узнать, известно ли им что-нибудь про обитательницу квартиры 12 с, но все они поселились в этих домах недавно и понятия не имели о других жильцах. Ничем закончился и мой поход в городскую справочную службу Челси, где я надеялся получить сведения, связанные с квартирой 12 с. В списках зарегистрированных жильцов подъезда числилась только Селина…
Решив завершить на этом свои безрезультатные поиски, я перекусил в небольшом кафе сандвичами и вернулся домой. До отхода поезда оставалось немного времени, и сейчас я испытывал нетерпеливое желание как можно быстрее покинуть этот шумный, пыльный, суетный город, вдохнуть свежего морского воздуха и не спеша пройтись по неторопливому Керриту.
По дороге к дому я заехал в известный кондитерский магазин и купил сестрам Бриггс конфеты со сливочной начинкой, как и обещал, и две книги в подарок полковнику Джулиану. На стенде я заметил свою собственную книгу об Уольсингеме и о шпионаже во времена Елизаветы и, поддавшись какому-то порыву, приобрел заодно и ее – для Элли. Уж если я намереваюсь признаться, с кем они имеют дело, то это окажется весомым подкреплением, – так я решил вначале, но, расплатившись за покупку, засомневался, уместна ли она. Ведь книга, перенасыщенная бесконечными ссылками и цитатами, предназначалась исключительно для узкого круга специалистов-историков, сухое исследование вряд ли заинтересует обычного читателя. Неужели именно в таком виде я собираюсь представить ей Тома Галбрайта? Он покажется ей напыщенным и скучным, но, быть может, Элли уже составила о нем именно такое представление.
Но прежде чем начать укладывать вещи, мне необходимо было повидать Фейвела, чтобы вернуть ему кольцо Ребекки, а если удастся, задать еще пару вопросов. Улицы – благодаря тому, что установилась ясная погода, – запрудила оживленная толпа людей, охваченных весенней лихорадкой. По аллеям гуляли, взявшись за руки, парни и девушки, мужчины и женщины; няни толкали перед собой коляски. Воздух был напоен предвосхищением чего-то необыкновенного, как бывает в теплый весенний день. Этим ожиданием веяло и от пестрых женских нарядов, от нежной зелени деревьев и радостных гудков автомобилей.
Но я чувствовал себя одиноким, словно невидимая оболочка мешала мне разделить со всеми общее ощущение подъема. И эта оболочка образовалась из-за того, что я слишком погрузился в прошлое, слишком много времени провел в библиотеках, архивах, рылся в пыльных бумагах. Я верил только документам. Типичная архивная крыса, которая вздрагивает, оказавшись в гуще жизни.
Пытаясь избавиться от этого настроения, я добрался до конторы Фейвела, но она, к моему удивлению, оказалась закрытой. И на звонок колокольчика никто не вышел. Я отметил, что один из автомобилей – «Бентли», выставленный на продажу, исчез. Видимо, Фейвел поехал с покупателем, чтобы показать машину в действии.
Подождав еще минут пятнадцать в надежде, что он вернется, я ушел. «Позвоню ему из Керрита, – решил я, – а до того времени кольцо Ребекки побудет у меня». И по дороге к Риджент-парку я, сунув руку в карман, машинально водил пальцем по его поверхности.
Времени осталось как раз на то, чтобы написать несколько писем и позвонить по телефону. Я опять обратился к Фрэнку Кроули, хотя не сомневался, что и на это – третье по счету – письмо получу вежливый отказ. Позвонил Саймону Лангу и попросил его кое-что уточнить для меня в Соммерсет-хаузе.
Потом связался со своими друзьями и коллегами в Кинге, куда должен был вернуться осенью. Позвонил своему издателю и переговорил с редактором, пообещав встретиться с ним за ленчем в самое ближайшее время, и объяснил, что книга, которую я должен был ему сдать, потребовала от меня больше времени, чем я ожидал. Редактор оказался человеком уравновешенным и спокойным и не стал метать громы и молнии.
Сложив вещи, я попрощался с миссис Хендерсон и отправился на станцию. Мне уже не терпелось оказаться как можно скорее в Керрите, чтобы рассказать Элли и ее отцу, как далеко я продвинулся в своих изысканиях. Я надеялся, что и он тоже (если у него по-прежнему дела идут на поправку) успел приготовить для меня что-нибудь новенькое.