Тайна реки Злых Духов
Шрифт:
— Если, если… Что же ты думаешь, у них головы на плечах нет? Да Андрей Иванович у черта из пекла выберется, а не то что из какой-то там пещеры! Право же, ты зря беспокоишься! Ты вот поговори с нашим геологом. Он тебе то же самое скажет.
— С Петром Ильичей я говорить не буду, — отрезал Саша.
— Ну и зря…
Но Саша его уже не слушал. Выскочив из палатки, он направился было к бревенчатому складу, но махнул рукой и быстро зашагал к реке, где бился о берег привязанный плот.
Стемнело. С верховьев подул холодный резкий ветер. Небо покрылось тучами. Угрюмая стена леса будто шагнула далеко вперед и прижалась к самому лагерю. А он все стоял на берегу и смотрел на черную воду Ваи. В душе его шла мучительная борьба с самим собой.
Может быть, Алексей Михайлович и прав? Может быть, и в самом деле нет никакого основания беспокоиться? Конечно же Андрей Иванович выпутается из любого положения! Саша и сам так думал. Андрей Иванович!.. О том, чтобы стать таким, как он, можно было лишь мечтать.
А Наташа?.. Ей ведь никогда не приходилось бывать в таких условиях. Разве сможет она ворочать каменные глыбы, бороться с течением, стрелять из ружья по зверью?..
Но ведь Наташа не одна. С ней Андрей Иванович…
Саша глянул в глухую тьму ночи и вдруг резко выпрямился. Знакомое пепельно-голубое сияние полыхало далеко над лесом в той стороне, куда уплыл отряд Андрея Ивановича. Мертвенно-бледный полусвет струился там над темными застывшими вершинами, заставляя сжиматься сердце в предчувствии чего-то страшного и неотвратимого.
Саша вздрогнул. Он тут же вспомнил ту темную тревожную ночь, когда они с Наташей в последний раз сидели на берегу реки перед тем, как отправиться в далекое плавание. Он будто снова увидел, как дрогнули ее ресницы и как улыбнулась она ему одними глазами в тот миг, когда впервые полыхнуло перед ними это далекое грозное зарево. Тогда он дал себе слово не останавливаться ни перед чем, если понадобится прийти ей на помощь. А теперь… Он еще стоит и думает, плыть или не плыть ей навстречу. Нет! Больше раздумывать некогда. Завтра чуть свет он отправится в путь. Отправится во что бы то ни стало!
Саша снова глянул на запад. Зарево погасло. Огромное черное небо будто придавило уснувшую тайгу, и ни звука не слышалось в сыром холодном воздухе.
Мальчик невольно поежился. Тайга была страшной.
— И все-таки я завтра поплыву! — тряхнул он упрямо головой и зашагал к палаткам.
А ночь становилась все темнее и темнее. Ни звездочки на небе. Даже воздух, казалось, стал необычно густым и черным. Саша ускорил шаги. Но не успел он подняться на мысок, как на лицо его упала капля. Затем другая, третья… И мелкий частый дождик забарабанил по его плечам.
Саша пошел быстрее. Машинально поднял воротник. Но в следующее мгновение остановился и рывком распахнул пиджак, колючие брызги коснулись шеи, попали на раскрытую грудь. Холодная струйка побежала по спине. Но он не шелохнулся.
Дождь лил всю ночь. Не прекратился он и на утро. Тяжелые иссиня-черные тучи лениво ползли над угрюмой рекой, непрерывно кропя ее мелкими холодными брызгами. Тайга потемнела и наполнилась глухим шумом. Тяжелый запах прели повис в сыром воздухе.
Алексей Михайлович выглянул из палатки и покачал головой:
— Ну и погодка!..
В палатке, где расположились Петр Ильич, и Саша, было тихо.
— Эк спят! — проворчал он с добродушной усмешкой и сладко потянулся. — Да что еще остается делать в такую погоду…
Он также повалился на спальный мешок. Но спать уже не хотелось. Минут через десять летчик снова поднялся и надел сапоги.
— Займусь-ка завтраком, — сказал он себе и, набросив плащ, начал разжигать костер.
Но отсыревшие дрова не горели. Тогда он прошел на склад и вытащил оттуда пустой ящик. В палатке нашлось немного бересты.
Вскоре костер разгорелся, а еще через полчаса на нем забулькала каша и пыхнул паром веселый чайник.
— Ну, теперь пора и будить.
Он подошел к палатке и рывком откинул намокший полог. К его удивлению, там уже не спали. Петр Ильич лежал и читал книгу, а Сашин мешок был аккуратно свернут и пододвинут к стенке.
— Вот тебе и на! — воскликнул летчик, разводя руками. — Где же Саша?
Петр Ильич посмотрел на свернутый мешок и зевнул:
— Разве он не у вас?
— Нет, ко мне он не заходил.
— Значит опять в тайгу умчался… Дурная голова!
Алексей Михайлович замахал руками:
— Что вы! Да знаете ли, что на улице-то делается? В такую погоду добрый хозяин собаки из избы не выгонит.
— Вы думаете, люди всегда умнее собак? Алексей Михайлович нахмурился и, не ответив, вышел из палатки. Реплика геолога больно резанула его слух.
— Ну это еще как сказать, — буркнул он, направляясь к костру. — Немного надо ума, чтоб других дураками честить. Но где же все-таки Саша? А что, если…
Алексей Михайлович вдруг стукнул себя по лбу и бросился к реке. Плота у берега не было.
— Удрал! — воскликнул он, хлопая себя по бокам. — Удрал! Вот бесененок! В такую погоду! Один!!
Он сдвинул фуражку на затылок и сел на мокрую корягу.
— Каков пострел! Каков пострел!..
Он вынул из кармана папиросу, помял ее в руках, но так и не закурил.
Дождь усилился. Поднялся ветер. А летчик все сидел на берегу и долго-долго смотрел на темную воду реки.
Глава семнадцатая
ЧУДЕСНЫЙ КАМЕНЬ
Дождь лил не переставая. Серой пеленой заткались дали. Потемнели и нахмурились прибрежные леса. Мелкая рябь побежала по реке. Воздух наполнился шумом падающих в воду капель.
Тяжелый, темный от дождя плот медленно скользил мимо низких неприветливых берегов. Управлять им было трудно. Намокший плащ сковывал движения, Громоздкий шест выскальзывал из рук. А ноги разъезжались на скользких мокрых бревнах.