Тайна Рио де Оро
Шрифт:
— И свинью…
— Ладно.
Неожиданный успех поощряет Пазио, и он перечисляет дальше:
— И еще одну свинью!
— Хорошо, хорошо…
Видя такую расточительность Бастиона, Пазио задумывается: что бы потребовать еще? Он осматривается вокруг и случайно замечает меня. Оторопев, потому что я бросаю на него возмущенный взгляд, Пазио быстро заканчивает торг:
— Ну, ладно! Больше ничего… Бык и две свиньи.
— Как видишь, — говорит он Бастиону, — я отдаю тебе отличнейшее оружие за бесценок. Поэтому ты должен оказать мне какую-нибудь услугу…
Волна нового беспокойства охватывает честного индейца, и он выжидательно смотрит на Пазио.
— Что еще, компадре? — с трудом выдавливает Бастион.
— Я
— Ладно, ладно… — с явным облегчением в голосе соглашается Бастион, обрадованный тем, что белый кум уже не выдвигает новых требований.
— Ставлю только одно условие: вы должны хорошо их подкормить, особенно свиней. Когда я вернусь сюда, чтобы забрать свою скотину, она должна быть жирной.
— Постараемся, Томаис!
Я мысленно подсчитываю, сколько Пазио зарабатывает на этой сделке. Пройдоха получает сказочную прибыль. Индейцы в общем не так уж безнадежно наивны и их не легко провести. Откуда же эта необычайная уступчивость в отношении к Пазио? Попросту Бастион любит веселого ловкача и знает, что по существу он хороший друг, а, кроме того, индеец не может устоять против соблазна приобрести прекрасное оружие.
Когда мы возвращаемся в хижину, я обращаюсь к Пазио:
— Не предполагал, Томаш, что вы уподобитесь Априсито Ферейро!
— Как так? — удивленно смотрит он.
— А вот как: Ферейро является «опекуном» индейцев и обкрадывает их как только может, а вы, Томаш, считаете себя их другом. Сегодня вы показали пример этой дружбы, используя наивность Бастиона. Я уже не говорю о том, что оружие, которым мы обменялись, должно было стать свидетельством нашего побратимства…
Пазио некоторое время молчит, подавленный моим обвинением, затем, как будто что-то вспомнив, бросает на меня веселый взгляд и отвечает:
— Вы немножко правы. Торговля белых с индейцами традиционно недобросовестна. Трудно освободиться от давних и распространенных привычек. Но будьте спокойны — я не обижу Бастиона… А что касается оружия, то вы не правы, — смеется он. — Где обычно носят дружбу? В заднем кармане брюк, за поясом или же здесь — в сердце? Я нашу дружбу ношу в сердце и не изменю ей.
— Ладно! Но оружие должно было быть символом нашей дружбы.
— С этого часа символом нашей дружбы будет бык! — напыщенно отвечает он и хохочет.
Потом, словно он ни в чем не виноват, Пазио добавляет с упреком и сожалением:
— Ну, почему этот бык так нахально лез к нам? Какого черта он пожирал наши бататы?
Резервация короадов
Всходит солнце, диск его поднимается над верхушками деревьев и золотит все тольдо. Мы наблюдаем на небе красочный перелет многочисленных стай попугаев над Росиньо. Все они тянутся в одном направлении — на восток, прямо к солнцу, к богатым и только им известным местам кормежки в лесах. Летят они преимущественно парами, рядом друг с другом, а пары образуют стайки по восьми-десяти птиц. В небе появляются все новые и новые отряды. В лучах солнца блестит их яркое оперение — желтое, зеленое, голубое и красное. В течение получаса только одни попугаи властвуют над Росиньо. Их резкие, звонкие крики заглушают все остальные звуки. Это крик лесной радости, приветствующий день и солнце.
Пазио пытается перекричать попугаев. Удобно лежа около очага, мы пьем чудесный шимарон, курим индейские сигарки, крепкие и злые, как тигр, но необычайно ароматные, и смотрим на птичьи состязания. Попугаев пролетает несколько сотен.
Только после их пролета я начинаю внимательно прислушиваться к словам Пазио, рассказывающего мне историю
Некогда короады болели сравнительно редко, но, столкнувшись с белыми людьми, они утратили свою физическую крепость. Их косят теперь эпидемические болезни, которых они не знали раньше. Наиболее распространены инфлюэнца, коклюш, корь и малярия, появляющаяся вместе с тифом. Особенно губительно сказывался на здоровье индейцев неочищенный спирт, который они пили до потери сознания. Теперь продавать им алкоголь запрещено, но кто в этих лесах обращает внимание на инструкции!
Для защиты индейцев в Паране создан ряд резерваций, называемых тут «Постос дос Индиос», организованных по образцу индейских резерваций в Соединенных Штатах Северной Америки. К ним же относится и резервация, в которой мы находимся сейчас на реке Иваи, между Марекуиньей и Сальто Уба. По соседству есть еще резервация Фачиналь, расположенная между колониями белых поселенцев Апукарана и Кандидо де Абреу, индейцы которой по этой причине наиболее подвержены опасности уничтожения. На севере имеются резервации на Рио Каскадо и на Сан Иеронимо, притоке реки Тибаги, где для короадов были построены дома с деревянными полами. Однако индейцы не стали жить в этих домах и вскоре сожгли их. Дальше тянутся индейские территории на Рио Марекуас, на Пикуире, на Ксагу, а также в окрестностях города Пальмас, вблизи реки Икуасси.
С некоторого времени бразильское правительство поставило во главе резерваций так называемых «директоров индейцев» — белых правительственных чиновников, задача которых — заботиться о благополучии короадов и защищать их от эксплуатации белых соседей. Пазио негативно оценивает деятельность этих «директоров». Они прибывают из Куритибы с той лишь целью, чтобы в течение нескольких лет сколотить себе состояние за счет индейцев, вынужденных бесплатно работать на них, например выращивать для них сотни свиней. Значительные партии медикаментов, предназначенных для индейцев, директора продают тайком на сторону, набивая собственные карманы.
Не подлежит сомнению, что директора эти эксплуатируют и обкрадывают индейцев, но все же меньше и осторожнее, чем их белые соседи.
Несколько лет назад короады вообще не знали такой болезни, как корь. Но один ловкий делец познакомил их с ней. В то время в Куритибе в каком-то армейском полку вспыхнула тяжелая эпидемия кори. Эпидемию осилили, полк изолировали, а все снаряжение сожгли, за исключением нескольких сот одеял, которые этот делец, пользовавшийся высокой протекцией, отвез короадам на Иваи. Результат сказался быстро. С того времени короадов губит корь, дающая среди них преимущественно смертельный исход.
Впрочем, истребление индейцев при помощи коварной бактериологической войны отнюдь не является идеей, родившейся в Южной Америке, — она восходит к далекому прошлому: в XVIII в. в Северной Америке англичане вели истребительные войны против североамериканских индейцев. В 1764 г. сэр Эмхерст, главнокомандующий английскими войсками в Северной Америке, поручил своему подчиненному, англичанину генералу Боугэту, подбросить индейцам одеяла, зараженные микробами кори. Следовательно, идея истребления «цветной расы» при помощи бактерий по праву принадлежит этому знаменитому англичанину.