Тайна Рио де Оро
Шрифт:
Пазио немедленно разводит огонь. Наконец-то! Наконец я могу снять брюки, не вызывая возмущения индейцев, и как следует согреться. Мокрое белье и брюки вешаю над огнем — пусть сушатся. Затем приготовляю из спирта «лекарство», в которое Пазио добавляет свежие красные, как вишня, стручки перца. После принятия половины кружки этой адской микстуры мой желудок совершает безумное сальто-мортале, причем, как уверяет Пазио, здоровье возвращается к нам. Да, мы выздоравливаем, но одновременно «лекарство» здорово ударяет нам и в голову.
В хижину входит
Зинио посматривает на развешанное белье и спрашивает, есть ли у меня другая, запасная, пара.
— Нету.
— Жаль! — говорит он. — Я велел бы выстирать эту пару, она грязная.
Барбаридаде! Это уже высшее проявление цивилизации. Мне становится стыдно, потому что белье действительно грязное. По примеру моих товарищей я уже неделю не снимал его с себя, исходя из того, что джунгли — это не салон. Зинио настаивает на своем и повторяет, что как капитон лагеря он обязан приказать выстирать мое белье.
«Лекарство» действует хорошо, на душе у нас становится легко. Мы беседуем, как трое старых друзей, и строим прекрасные планы. Пазио еще раз излагает цель нашего прибытия, а Зинио развертывает подробную картину действий. Мы узнаем, что Жолико со всей семьей будет плести корзинки, Тонико и его женщины возьмутся за изготовление шляп, а Бастион — за стрелы и статуэтки. Зинио уже предугадывает, кто первым охладеет к работе и как его надо будет подстегнуть.
Пазио далее говорит Зинио, что я странный человек. Приехал к индейцам не только за корзинками и стрелами, но жажду также познать всю их жизнь, их верования, обычаи и важнейшие события из истории племени. Он добавляет, что меня заинтересовало это большое, отлично возделанное поле.
Последнее сообщение вновь возбуждает подозрение индейца. Зинио, который еще минуту назад дружески улыбался нам, сразу трезвеет и замирает. Потом твердым громким голосом обращается к Пазио:
— Скажи, компадре Томаис, не вынашивает ли сеньор, с которым ты прибыл, какого-нибудь тайного замысла во вред нам? Скажи честно!
Пазио отвечает:
— Если бы я не знал, что сижу рядом с капитоном Зинио, то подумал бы, что разговариваю с неразумным мальчишкой… Извини меня!
— Так зачем же он, собственно, пришел к нам?
— За тем, чтобы увидеть ваши корзинки, шляпы, стрелы и познакомиться с вашими обычаями, как ваш друг. Повторяю: как ваш друг!
Пазио говорит это так убедительно, что Зинио успокаивается. Затем мой товарищ вынимает из кобуры браунинг и говорит:
— Сеньор приехал из очень далекой Европы и познакомился со многими странами. Ваши места, хотя они и красивы, совершенно не привлекают его. Это просто хороший человек, и он хочет лишь дружить с вами. Со мной он уже подружился и в доказательство привез мне из Европы вот это прекрасное оружие, продав мне его за бесценок…
— За сколько? — с любопытством спрашивает Зинио.
— За сто двадцать мильрейсов! — врет Пазио как по писаному, и у меня просто перехватывает дыхание,
— Ну, хорошо, хорошо! — отвечает смягчившийся капитон, и все снова в порядке.
Я вижу, что почтенный браунинг приобретает в этой глухомани значение какого-то сильного аргумента. И думаю: почему Пазио все время тычет им в глаза индейцам?
После беседы мы выходим из хижины. Пазио и Зинио идут в тольдо, а я на реку искупаться.
Снова минуты тревоги
Через полчаса мы встречаемся с Пазио. По его лицу вижу — опять что-то случилось.
— Черт возьми! Мне снова пришлось защищать вас, — сообщает он. — Возникли новые сомнения.
— Опять Зинио?
— Нет, на этот раз Жолико. Но я успокоил их и сказал, что вы очень пригодитесь им, как знахарь.
— Ой-ой-ой!
— Поэтому идемте скорее в дом Зинио.
— Зачем?
— У Зинио есть грудной ребенок с каким-то отвратительным заболеванием глаз. Вы должны его вылечить!
У меня волосы встают дыбом. Возмущенно заявляю Пазио:
— Это невозможно, вы с ума сошли! Я не умею лечить глаза! Это трудное дело!.. Особенно у детей! Что я могу сделать со своими иодинами и хининами?.. Будьте здоровы! Я иду спать!..
— Нельзя! Они ждут.
Скандал. Я ругаю Пазио. Потом появляется Зинио. Я умолкаю, и мы вместе идем к маленькому пациенту.
Болезнь действительно отвратительна. Глаза младенца так воспалены, что зрачки и веки исчезли под слоем засохшего гноя. Я не знаком с такой болезнью и не знаю, как подступиться к ней. А тем временем мать смотрит на меня с тревогой и надеждой. Она одета в красиво расшитую блузку, имеющую на груди два длинных разреза для облегчения кормления ребенка.
Осмотрев маленького больного, мы возвращаемся в нашу хижину. В присутствии нескольких индейцев я достаю свою аптечку и озабоченным взглядом окидываю ее нищенские запасы. Из имеющихся лекарств выбираю нашатырный спирт. Вливаю несколько капель в полулитровую бутылку. К сожалению, разведенный аммиак утратил свой запах, поэтому для большего впечатления добавляю в бутылку немного валерьянки. Приготовив это «лекарство», я подношу его под нос индейцам, которые подтверждают, что чувствуют хороший запах.
Чтобы нашатырный спирт не повредил младенцу, велю Зинио еще больше разбавить его и три раза в день промывать этим раствором глаза ребенку. Первую процедуру я выполняю сам, показывая на примере, что надо делать. При обтирании глаз смоченной ваткой гной сходит довольно легко, обнажая чистые, хотя и сильно покрасневшие веки. Это хороший признак, и мы все довольны.
Тем временем наступает вечер. На ужин Зинио присылает нам в дар кусок сала, несколько бататов и десятка полтора яиц. Какой-то подросток приносит огромную связку бананов, в которой более сотни плодов. Покупаю ее за один мильрейс.